Минут через десять Нина заполнила самыми необходимыми продуктами не один, а три пластиковых пакета. Евгений послушно таскал их за нею, понимая, что испытывала вдова, заходя в магазин и помня, что собранные коллегами Вадима денежки скоро кончатся и больше ей рассчитывать не на кого. И не на что.

Он донес тяжеленные и рискующие порваться пакеты до самой двери. Но в квартиру больше не вошел.

– Отнесите сами на кухню. Все должно быть так, будто я давно ушел. И возвращайтесь с пустым пакетом.

И когда Нина Васильевна снова вышла на площадку, Евгений открыл черную лапку, достал бумажный сверток, разорвал газету, а пачки денег просто вытряхнул в пакет, не прикасаясь к ним пальцами. Газету скомкал и сунул в папку, которую тут же закрыл на «молнию».

– Тут должно быть в каждой по десять тысяч. Без тех пятисот, что я вам разменял, – сказал Женя. – Я так понимаю, что вы все у себя оставите, да? Только место найдите безопасное.

– На антресолях целый короб со старыми, совсем детскими еще Лизиными игрушками… Мишки всякие старые, безлапые…

– Ненадолго можно. Но лучше все это барахло перевезти в Коломну.

– Хорошо, я так и сделаю… Евгений Сергеевич, может, вы все-таки хоть чашку чаю выпьете? Или рюмку за память, а?

– Я за рулем, Нина. Давайте в следующий раз. Кстати, сороковины не устраивайте. А если пристанут – в легкую. Пусть сами с собой и привозят, понятно? Я серьезно говорю.

– Понимаю, хоть и ужасно все это… грустно… Ну что ж, спасибо. Вы извините, Женя, можно я так? – Он сделал жест, что не видит причины для отказа. – Я-то ведь вас ждала. Нет, не вас конкретно, а кого-то, кто должен был прийти. Так Вадик писал.

– Вадим вам писал? – шепотом изумился Женя. – Так что ж вы?!

– Но откуда я знала, что вам можно верить?

– Логично, – развел руками Евгений. – И что же он вам писал, если не секрет?

– Может, все-таки зайдете? – с надеждой спросила она. Видно, не хотела отпускать. Что-то у нее еще было.

Но Женя не желал рисковать. Его появление здесь вообще было лишним. Не исключено, что делом Вадима уже занимается Служба собственной безопасности. Управление генерала Самойленко даром свой сухой хлеб не ест. А с другой стороны, кто знает, вдруг именно те люди, от которых Вадим получил свой гонорар, меньше всего заинтересованы в том, чтобы этот гонорар и в самом деле дошел по назначению. Ведь неспроста папочка полмесяца пролежала у него, Евгения, в письменном столе. Вадим же, надо думать, знал о чем-то!

– Давайте лучше здесь подойдем к окну, а дверь все же прикройте.

Нина протянула ему конверт. Обычный почтовый.

– Вот. Два дня назад пришло письмо. Из ящика внизу вынула. А когда вскрыла – просто обомлела. Это ж как с того света!…

Евгений достал примерно такой же лист бумаги, как записка из папки. И почерк, вернее, авторучка та же. И наклон спокойный, слова не рваные. Заранее написано, без нервов.

Первые строчки он быстро пробежал глазами. Человек уезжает далеко и винится перед женой и дочкой, что не успел с ними попрощаться. Ни слова о том, что должно произойти. Непонятно. Он в самом деле не знал? Или уже догадывался, но не был уверен окончательно? Однако же на всякий случай готовился? Зачем же иначе папка с запиской? Скорее всего, догадывался. Значит, угрозы были, но и оставалось время для окончательного выбора? Так, что ли?

Ага, вот оно…

"Возможно, после того, что произойдет… – он и сам еще не уверен, но предупреждает, – к тебе придет один человек. С последним приветом от меня. Ты можешь ему верить. Только ему одному. Остальных слушай – и кивай. И все, никого ни о чем не расспрашивай. А он тебе, думаю, сам все скажет. Скажи ему, что я очень виноват перед ним. Он поймет, о чем речь. Точнее, о ком. У меня не хватило духу самому сказать ему. Это мое письмо можешь показать только ему. И уничтожь! Обязательно!

А если он не придет, Бог ему судья. И лучше, чтобы ты его тогда не знала…"

И снова прощание…

Евгений вернул Нине письмо и сказал:

– Обязательно выполните его просьбу.

– Вы что-нибудь поняли?

– Да… кое-что… – покивал он. – Запомнили мои слова? Вот и отлично. Конверт, если позволите, я возьму с собой. С письмом вы знаете, что делать. А вот мои координаты.

Евгений оторвал от конверта кусочек оборотной части и написал два своих номера – домашний и мобильный. Протянул Нине.

– Спасибо, что показали его письмо, – сказал серьезно.

– Жаль, что мы не были знакомы раньше, – тихо сказала она и ушла к себе.

А Женя сошел к подъезду и сел в «Ниву». Проезжая через Измайловский парк, он остановился, выкинул в один из мусорных контейнеров черную папку со смятой газетой, а потом на огоньке зажигалки сжег и записку Вадима.

Пока она горела в руках, он прикурил от нее сигарету и сказал сам себе:

– Бог-то Бог, да сам не будь плох…

Подумал, не нагло ли, и успокоил себя: нет, в самый раз.

Своего жизненного благополучия Елена Георгиевна Воеводина, предпочитавшая, чтобы ее звали Аленой, достигла, как она считала, исключительно благодаря собственным усилиям и талантам. Но если, рассуждая о первом, ни в коем случае нельзя было обойти также и определенных усилий и способностей дорогого отчима, то второе являлось несомненной прерогативой самой Алены. Нет, неправильно, не рассуждала она так, а была абсолютно в этом уверена. Ну конечно, в нужное время и в нужном месте отчим, разумеется, помог и хорошо посодействовал, а вот дальнейшее… Даром, что ли, уже сызмальства отличалась Алена самостоятельным и авантюрным характером?…

Отчим, надо отдать ему должное, всю жизнь был очень большим человеком. Он и сейчас занимает немалый пост – начальник Управления безопасности медиахолдинга «Евразия», принадлежащего Владимиру Яковлевичу Аронову, владельцу крупнейших коммерческих банков, многочисленных средств массовой информации и нескольких нефтяных компаний на Севере и в Сибири. Есть и другие интересы, которые постоянно пересекаются с не менее настойчивыми интересами других «великих приватизаторов», как с сарказмом, но и не без подхалимажа, именуют СМИ современных российских олигархов, лишь для проформы сохраняющих радушие при виде соперника, а вне поля зрения видеокамер готовых порвать друг другу глотки.

Да взять хоть того же Аркадия Семеновича Деревицкого. Есть же у него свое игровое поле! Чего он полез в ту же Вятку, на север Урала, на Таймыр?! Разве его это владения? Не его! Тем более что Аронов уж обозначил там свое присутствие. Ну что ж, как говорится, кто хочет войны, тот ее получит…

Но это, по убеждению Алены, «верхние» заботы. Они и ее, конечно, касаются, однако не в той степени, как отчима. Он занимается «чернухой», а Аленина роль – решение штучных проблем. Папуля, как она не без иронии иногда называет Федора Даниловича, мозг «охранки» Аронова, а Алена – высококлассный исполнитель. Что было ею уже не раз и с непременным успехом доказано на практике.