Налюбовавшись уже зеленеющим от страха полковником, я жестко заговорил:

– Полковник князь Аргутинский-Долгоруков, вы были правы, генерал Маннергейм превысил свои полномочия, отстраняя вас от командования полком. Он не имел на это права, не будучи прямым командиром. Однако, полковник, объяснитесь, почему вы отказывались выдвинуть Преображенский запасной полк на помощь императору, которому вы присягали в верности всего лишь несколько дней назад?

Князь как-то судорожно втянул ртом воздух и залепетал:

– Ваше императорское величество, вы не так поняли мои слова, я вовсе не отказывался приходить… на помощь… но генерал Иванов… главнокомандующий, и он приказал, а я…

Окончательно запутавшись, полковник замолчал, зависнув в каком-то полуобморочном состоянии.

– Достаточно. – Обернувшись, приказываю дежурному: – Штабс-капитан Браун, вызовите караул.

Тот буквально выбежал из кабинета, а я продолжил, уже глядя прямо на окончательно парализованного полковника:

– Полковник Аргутинский-Долгоруков, я отстраняю вас от командования Преображенским запасным полком. Вы арестованы по обвинению в государственной измене, трусости и небрежении долгом. Ваше дело будет рассмотрено военным трибуналом, и приговор будет немедленно приведен в исполнение. Уведите!

Конвой буквально потащил на руках лишившегося чувств князя, а я посмотрел на бледного штабс-капитана Брауна.

– Штабс-капитан Браун! Вам все понятно?

Тот щелкнул каблуками и козырнул.

– Так точно, ваше императорское величество!

– В таком случае, штабс-капитан, постройте полк, я хочу обратиться к преображенцам. Выполняйте!

Браун стремительно вышел, а я обернулся к ожидавшим генералам.

– Дайте мне связь.

Через несколько минут, переговорив с Сандро и Глобачевым, а также раздав срочные указания, я вновь обратился к присутствующим:

– У нас есть пять-десять минут на выработку стратегии и принятие решений. Прошу к столу, господа генералы.

И уселся в кресло бывшего командира Преображенского полка. Кутепов, Климович и Маннергейм быстро заняли места вокруг стола, и военный блиц-совет начался.

– Итак, господа, ситуация довольно скверная. Идет бой за Главный Штаб, вокруг Военного министерства и здания МВД нездоровое движение, оцеплению у казарм Волынского полка пришлось дать очередь из пулемета поверх голов, не позволяя им выйти на улицы и загоняя волынцев обратно. У казарм других полков спокойнее, но все может перемениться в любой момент. Пока известно, что в мятеже принимают активное участие подразделения Финляндского запасного полка и Гвардейский экипаж. Мятежники удерживают Зимний дворец, здания МИДа, Министерства финансов и Адмиралтейство. Плюс в Таврическом дворце опять что-то мутят депутаты во главе с Родзянко. Во главе всего этого мятежа, очевидно, стоят Владимировичи. Во всяком случае, великий князь Борис Владимирович был взят под стражу Военным министром после попытки уговорить его перейти на сторону мятежников. А судя по участию в мятеже Гвардейского экипажа, то и без Кирилла Владимировича тут вряд ли обошлось. В целом положение крайне неустойчиво. Особенно с учетом сильных брожений в Кронштадте. Главное наше преимущество в том, что мятежникам не удался план по захвату императора, и я все еще во главе государства и армии. Крайне важно довести это до сведения максимально широкого числа лиц. Будем надеяться, что такое сообщение прояснит обстановку и удержит многие горячие головы от выступлений, а сомневающимся ясно укажет, чью сторону им нужно принять. Однако реальных сил у нас мало на данный момент. Из хороших новостей пока только известие о том, что на Николаевском вокзале началась разгрузка первых эскадронов Дикой дивизии, но вряд ли до утра мы можем на них рассчитывать. А до утра может полыхнуть по всей столице. Ясно и то, что переломить ситуацию можно либо ценой большой крови и настоящей войны на городских улицах, либо сделав совершенно неожиданной ход, который никак не мог быть спрогнозирован заговорщиками. И такой ход у меня есть.

Я обвел взглядом замерших генералов и бросил на чашу весов истории свой аргумент.

– В условиях войны и внутренней смуты, я высочайше повелеваю создать специальную службу – Внутреннюю стражу Российской империи, подчиненную напрямую императору. Генерал-майор Маннергейм, приказываю вам сформировать 1-ю Отдельную дивизию особого назначения на базе добровольцев из запасных полков, расквартированных в Петрограде. Записывайте их прямо целыми частями и подразделениями. А офицеров мы временно прикомандируем к вам. Все равно эти запасные полки нужно немедленно распускать.

И глядя на вытянувшиеся лица генералов, я, усмехнувшись, добавил:

– Они не хотят на фронт? Так пусть заслужат право остаться в тылу, восстановив власть императора в столице.

Петроград.

Зимний дворец.

6 марта (19 марта) 1917 года. Ночь

Внезапно фиолетовый полумрак сменился ярким желтым светом. Двери распахнулись, и в зал с ранеными ворвались многочисленные солдаты и начали спешно рыскать по помещению, что-то или кого-то выискивая.

– Да что ж вы делаете, ироды! – Галанина просто задохнулась от возмущения. – Немедленно убирайтесь отсюда!

Вошедший вслед за нижними чинами полковник Слащев зло отодвинул в сторону старшую ночной смены сестер милосердия в Николаевском зале и приказал:

– Проверить все без исключения! Искать спрятавшегося узурпатора!

Раненые в зале зароптали, а сестры милосердия кинулись навстречу, пытаясь воспрепятствовать ворвавшимся в зал нижним чинам лейб-гвардии Финляндского запасного полка в устроении поголовного досмотра.

Иван Никитин чувствовал себя последним мерзавцем, заглядывая под койки, щупая вещи и пытаясь, не прибегая к радикальным мерам, угадать сквозь толстый слой бинтов, не скрывается ли под ними исчезнувший узурпатор Михаил. Да как тут поймешь, если не видел его толком никогда? Что толку в том, что полковник Слащев показал им портрет молодого Михаила, висящий в Романовской галерее? Да и не хотел Иван идти обыскивать госпитальные залы, и не только он один не хотел. Приказ вызвал массовое возмущение финляндцев, и если бы не угроза расстрела со стороны Слащева, то никто бы и не пошел. Да скорее бы они самого полковника пустили бы в расход, но тот им вовремя напомнил, что за мятеж полагается смертная казнь, и если они не найдут Михаила, а на престол не взойдет Алексей, то впереди у каждого дознание, военный трибунал и расстрел. Пришлось скрепя сердце идти на усиленные поиски.

Но найти узурпатора в обширных госпитальных залах было ничуть не проще, чем искать иголку в стоге сена, ведь в одном только Николаевском зале было расположено двести коек. И ладно бы просто раненых, но почти поголовно это были раненые мало того что тяжело, так еще и в основном в голову, шею или позвоночник, а значит, их никак нельзя было двигать с места, да и вообще как-то активно шевелить.