Однако то, что случилось с нами в этой области, вряд ли вас особенно заинтересует. У вас своя жизнь. Кроме того, тут многое касается только нас и никого более. И еще одно: для передачи сообщения у меня есть всего одна ночь. Еще чуть-чуть, и напряжение, возможно, станет слишком сильным. Не знаю, но без нужды рисковать не буду. Этому я научился там.

В конце концов, интермедии используют для того, чтобы вкратце изложить некоторые эпизоды.

Первый эпизод, о котором я сейчас вам расскажу, случился примерно два года назад.

Мы с Джинни оставались на службе еще в течение нескольких месяцев, но непосредственного участия в сражениях не принимали. Мы с ней не виделись, что было плохо для нас обоих. Все новые командировки и перемещения бросали нас то в одну, то в другую сторону.

Война продолжалась не слишком долго. Носящие халаты оценили вкус сепаратизма. И Халифат распался, как бьется брошенное на землю стекло. Революция, бунты, расколы, кровная месть, банды и постоянные военные поражения. Америке и ее союзникам не понадобились вооруженные силы, чтобы занять оставшуюся у врага территорию. Враг сам просил, чтобы его оккупировали для восстановления порядка, прежде чем наступит мор и голод. Благодаря нашим особым талантам мы — Джинни и я — пересекли почти полмира, но… не вместе.

Мы потратили попусту уйму времени. Тем не менее мне понадобилось немало времени, чтобы взаправду решиться сделать ей предложение. И хотя ее ответное письмо было нежным, в нем не было «да». Джинни очень рано осиротела и, повзрослев, превратилась в женщину, нуждающуюся в любви. В женщину с нерастраченными запасами любви. Эта сильная духом и телом девушка не позволит, чтобы ее будущая любовь кончилась неудачей. Она не выйдет замуж, если не уверена, что это — на всю жизнь.

Почему-то меня демобилизовали раньше ее, и я вновь стал восстанавливать связи, прерванные войной. Следов войны в Соединенных Штатах осталось на удивление мало. Хотя захватчики заняли почти половину территории, они продержались там очень недолго. А потом мы погнали их, и сарацинам было не до того, чтобы причинять значительные разрушения.

Пострадали только такие долго удерживаемые завоевателями городишки, как этот несчастный Тролльбург. По пятам за армией следовали гражданские чиновники, действовавшие быстрее и эффективнее, чем я ожидал. А может, просто сама цивилизация оказалась достаточно устойчивой. Точно так же оправляется земля от вызванных опустошений, порожденных технологией.

Так что я вернулся в мир, который, если не считать нехватки некоторых продуктов (да и это вскоре прекратилось), казался вполне знакомым. Я имел в виду внешнюю сторону. Психология же сделалась какой-то иной. Люди были до глубины души потрясены случившимся. Потрясены, я полагаю, более глубоко, чем они сознавали сами, и значительная часть населения была выбита из равновесия. От немедленных социальных потрясений нас спасло, несомненно, само обилие появившихся эксцентрических течений. Слишком много оказалось демагогов, самозваных пророков, ложных чародеев. Сумасбродов от религии, политики и науки. Психов с религиозным фанатизмом, проповедующих новые диеты и новый образ жизни. И один Бог знает, кого еще. Все они старались изничтожить друг друга. Некоторые — например, церковь иоаннитов, большинство приверженцев которой предпочли сохранить анонимность, — скоро приобрели зловещий характер.

Однако все это не привело к революционному взрыву. Тех из нас, кто сумел не заразиться фанатизмом (а мы составляли большинство), происходившее беспокоило мало. Мы полагали, что государству нужно будет или пережить этот разброд, или пресечь его. А тем временем мы вернулись к повседневной жизни, — мы жили день за днем, и дни шли своим чередом.

Что касается меня, то я вернулся в Голливуд. Вновь начал играть волка-оборотня для «Метро-Голдвин-Майер». Результат оказался разочаровывающим. Надевать поддельную кисточку поверх обрубленного хвоста мне казалось отвратительным. Работникам студии это тоже не нравилось.

Кроме того, они не были уверены, что я хорошо играю свои роли. И я в этом тоже не был уверен. При съемках я не получал полного удовлетворения от своей игры в «Дракуле», «Франкенштейне», «Человеке-Волке» и в «С кем встречался Парацельс».

Не то чтобы я свысока стал поглядывать на чисто развлекательные картины, но обнаружил, что у меня появилось стремление сделать более серьезное дело.

Так что и с той и с другой стороны появились намеки, что мне пора в отставку.

Отсрочку кризису дали, вероятно, мои медали. Но героев войны было хоть пруд пруди. Кроме того, всем известно, что проявленная на войне храбрость — это в значительной мере вопрос подготовки и дисциплины. Немалое значение имело также и заклинание против страха. Но это воздействие снимается перед уходом в отставку, ибо гражданскому человеку приличествует скромность. Сам я не претендую на нечто большее, чем обычная доля свойственной человеку храбрости.

Примерно в это время Джинни демобилизовалась и сразу же навестила меня. Наш союз был полностью восстановлен. Правда, она не сразу согласилась на мое повторное предложение…

— Пока нет, Стив, дорогой. Нам обоим сперва нужно увидеть, что мы представляем собой в мирной жизни…

Через несколько дней у нас неожиданно состоялся очень серьезный разговор. Джинни вытянула на поверхность мои подлинные мечтания — покорить Огонь и Воздух, создать антигравитационные чары, достаточно сильные, чтобы можно было достичь иных планет. Если честно, мне всегда хотелось стать инженером. Но уже на первом году обучения деньги кончились, и кое-кто, видевший меня в любительских спектаклях, решил, что я талантливый парень… В общем, одно цеплялось за другое. Подобно большинству людей, я плыл по течению.

Джинни не походила на остальных, однако и ей пришлось сейчас задуматься. Она получила приглашение вернуться в Колдовское агентство. Но сомнительно, чтобы ей действительно хотелось работать для большой организации. Независимое консультативное агентство, где она будет сама себе хозяйкой, — разве оно не дает свободу действий и возможность разрабатывать собственные идеи? Ей нужно было расширить свои позиции в чародействе, и очевидный путь к этому — получение степени доктора философии.

Деньги, накопленные за время нашей армейской службы, позволили нам вернуться к учебе.

Окончательно все решилось, когда после некоторой переписки университет Трисмегиста[8]предложил ей должность преподавателя. Ведь Джинни уже получила в Конго степень магистра гуманитарных наук. Одновременно с преподаванием Джинни могла продолжать учебу. Я тут же подал заявление на инженерный факультет Трисмегистовского университета и был принят.

Несколько недель спустя Стивен Матучек и «Метро-Голдвин-Майер», вежливо рыдая, распрощались. А затем упомянутый Матучек, вместе с Вирджинией Грейлок, вступили на борт суперковра, отбывающего на Средний Запад.