отвязал их от палки

И продолжал хохотать, пока удирали они.

Долгое время спустя, почти до нашей эпохи,

Люди, пугая детей, звали: — На помощь, Геракл!

Прадедушкина шляпа

Неистовствует вьюга, в печи огонь горит.

Дрожит у печки прадед, О чём же он грустит?

— Как много старых песен, любимых и прекрасных,

Из головы пропало, я их ищу напрасно.

— Они куда-то выпали, ты в шляпе посмотри.

Он шляпу снял с затылка и смотрит, что внутри.

— Ах, вот где песни старые, что я любил когда-то!

Из прадедовой шляпы я выну их, ребята!

Иона

Пришел Иона с танцулек домой

В городе Ниневии

И к небесам обратился с мольбой

В городе Ниневии.

— Боже, услышь мои стенанья,

Разрушь этот город до основанья!

Сколько здесь скверных, грешных людей!

Боже, разрушь его поскорей!

Слишком уж много пляшут здесь девицы,

Слишком уж много пляшут здесь девицы

Без смысла и цели. Куда это годится? — сказал Иона.

Ох, уж эти мне девицы в городе Ниневии.

Окно открылось в туче

В городе Ниневии.

Бог выглянул из тучи

В городе Ниневии:

— Ты так умён и настолько свят,

Что с Господом Богом тягаться рад?

Только попробуй! Честное слово,

В чреве кита я запру тебя снова.

Девушки Ниневии чудо как стройны,

Девушки Ниневии чудо как стройны,

Хоть и глуповаты, но ведь не больны! — сказал Бог.

Милые девушки в Ниневии.

Геновева

Пфальцграф Зигфрид едет на охоту,

Скачет по полю во весь опор.

И вдруг он белую лань замечает,

Каких не видел до этих пор.

И он за ланью в лес устремился,

А лань его в грот за собой привела,

А в гроте сидела прекрасная дама

И горькие слезы печально лила.

Пфальцграф взглянул на нее, и вдруг

Из рук его выскользнул тяжкий лук.

Геновева, моя белая лань!

Геновева, моя первая любовь!

С той поры, как мы с тобой расстались,

Я любовь и счастье потерял.

— Ведь я приказал тебя убить!

— А мне Господь Бог позволил жить.

— Так ты неповинна, жена моя?

— Нет, мой супруг, оклеветана я.

— Зачем же Голо вздумал мне лгать?

— Я с ним не стала тебе изменять.

— Ты можешь простить меня, милый друг?

— Я зла на тебя не держу, мой супруг.

И она пфальцграфа обнимает,

По колету кудри рассыпая.

И под звуки золотого рога

Скачет к дому пара молодая.

Вот и лес кончается Арденнский,

Виден замок, церковь с колокольней.

Говорит своим вассалам Зигфрид:

— С нами Бог охотился сегодня.

Геновева, моя белая лань!

Геновева, моя первая любовь!

С той поры, как ты ко мне вернулась,

Я потерянное счастье вновь нашёл.

Кальбуц

На Кирицкой дороге

С левой стороны

Есть поворот на Бюквиц.

Вы знать его должны.

И там, в особой будке

Прозрачный гроб стоит.

Лежит в нем рыцарь Кальбуц,

Уж триста лет лежит.

Давно истлеть он должен,

Да все не прогниёт.

А Зауэрбах и Вирхов

Стоят, разинув рот.

— Ты, рыцарь, дружка моего зарубил.

— Ну что ты, дитя, не я это был.

— Нет, ты зарубил дружка моего.

— Охотно тебе заменю я его.

— Кальбуц дружка зарубил, ваша милость.

— Судья, старый друг, молодежь развратилась.

— Он, он убийца, я знаю, что он.

— Судья, передай жене мой поклон.

— Рыцарь, на Библии мне поклянись!

— Богом клянусь, что не я, отвяжись!

— Он лжет под святою присягой, судья!

— Да чтоб в гробу мне не сгнить, если я.

Полмарки детям стоит вход,

А взрослым чуть дороже.

Увидеть Кальбуца в гробу

Любой зевака может.

И больше не разбойник он,

И изменился свет,

И девушки не так смелы,

И верности той нет.

Гёте и Тышбайн

Отправился однажды

С приятелем на юг

Поэт немецкий Гёте.

(Тышбайном звался друг).

Приехали в Неаполь,

Везувий там стоит.

Вулкан коварный этот

Плюётся и ворчит,

Икает и рыгает,

Дымится круглый год,

И камни извергает,

И злюкою слывёт.

Тышбайн был живописцем,

А Гёте был поэт.

— Я поднимусь! — сказал он.

А Тышбайн крикнул: — Нет!

Везувий огромную глыбу взял

И как швырнёт ее вниз.

Но Гёте сказал: — Я иду наверх,

А ты, Везувий, не злись.

Герр Гёте, герр Гёте, как же так можно?

Вы поступаете неосторожно!

Вот у Тышбайна есть чувство меры,

А то с кого бы мы брали примеры?

И тут на быстрых крыльях

Муза спорхнула со склона:

— Неужто погиб мой Гёте?

Он жив! Хвала Аполлону!

И раскалённую глыбу

Лилейною ручкою — хвать!

Не раз уж ей приходилось

Пальцы себе обжигать.

Друзья домой возвратились,

Счастливые до небес.

Гёте — что спасся чудом,

А Тышбайн — что вверх не полез.

Герр Гёте, герр Гёте, как же так можно?

Вы поступаете неосторожно!

Вот у Тышбайна есть чувство меры,

А то с кого бы мы брали примеры?

Юлина крыса или О пользе учения

Жила на свете Юля Ранке,

Ходила в школу в первый класс.

Проснулась как-то спозаранку,

А книжек нету. Вот-те раз!

Где книжки? Что за незадача?

Она в своем шкафу нашла

Один обглоданный задачник

И два тупых карандаша.

А дело было вот какое:

Когда весь город мирно спал,

Толпа бродячих крыс рекою

Влилась на городской вокзал.

И любознательная Крыса