– Часто, – не стал спорить Гуниду. – Но о доме мало что знаю. У нас был взаимный нейтралитет. Я не интересуюсь магией Арно. Она не обращает внимания на меня.

– Хочешь сказать, тебя никогда не увлекали эксперименты старика?

Дингир рассмеялся.

– Шутишь? Планы порабощения людей, созданий и обоих миров – не мое. Скука смертная!

– Пойдем, – Лик развернулся и увлек за собой Козлову.

– Я с вами. – Гуниду поравнялся с Марусей. Эйдолон, само собой, тут же оказался между гиеной и ведьмой. Не то чтобы Дингир серьезно рассчитывал идти рядом с ней, но попробовать стоило.

– Раз выбора нет, полюбопытствую. Плюс, нечто полезное для вас, возможно, все же знаю. – Гуниду оскалился в ответ на угрожающий взгляд Лика.

– Что? – рассеянно откликнулась Руся. Идти рядом с опасным богом шеф ей не позволил, но говорить-то не запретил.

– Например, что вас не разделить. Сосуд соединил два маниту воедино. Созданиям попроще такое не заметить, а вот мне и здешней охране очевидно: вас не расслоить. Еще знаю, что пытаться вытягивать остальных членов группы бесполезно. Трата времени…

– Думаю, систему давно не обучали, – прервала Руся Гуниду. – Отсюда такая неэффективность.

– Аптекарь? – удивился гиена.

– Ученик, – озадачилась Руся.

– И тут успел знания приобрести, – сощурился Лик.

Дингир пожал плечами. Эйдолону категорически не нравилось его присутствие, но Гуниду это мало волновало. Теперь, когда он вынужденно оказался втянут в новое дело экспериментальной группы Атума, можно было дать волю природному любопытству. Поместье хранило немало опасных тайн. Гиена относительно пороговых запретов не врал – чувство самосохранения срабатывало через раз.

Лик не слишком обрадовался новому спутнику, но он был не в том положении, чтобы выбирать. Дингир не отличался устойчивой психикой, зато обладал определенной уникальной логикой, в рамках которой и действовал. Иными словами, опасность им с Марусей не грозила. И даже больше. Гиена без раздумий бросится спасать того, кто ему интересен или кого он уважает. Козлова как раз была в списке любопытных Дингиру созданий.

Троица поднялась по ступеням и вошла в дом.

– Неплохо, – протянул Гуниду, окинув оценивающим взглядом окружающую обстановку. – Хотя и скучно.

– Почему скучно? – Руся выглянула из-за шефа. В прошлый раз, когда она виделась с богом древнейшей крови, он пугал, теперь вызывал любопытство.

– Слишком вычурно, – пояснил с готовностью Гуниду. – Излишняя помпезность свойственна молодым и сильным семьям. Знаешь, как говорят? Сила есть…

– Ума не надо? – продолжила Руся.

Дингир рассмеялся.

– Именно.

– А почему тебя система от нас не отделяет? – прыгнула ведьма на новую тему. Лик усмехнулся, краем глаза зацепив удивление на лице Гуниду. Рыжика нельзя лишить страха только наполовину. Она женщина крайностей и непредсказуемых вольностей. Перешел на неформальное общение, показал себя безобидным человечком – не жди от нее уважительного тона.

Реакция Эйдолона от Гуниду не ускользнула.

– А ты спроси у своего суженого.

Руся перевела удивленный взгляд на шефа.

– Попросил Шута зацепить его, – пожал плечами Лик. – Пригодится. Мы пришли. – Он резко опустился на колени и по очереди надавил на три светлые дощечки, что заметил в паркете ранее. Ни его спутники, ни система защиты дома не успели отреагировать. Раздался щелчок, и с тихим шипением открылся потайной люк в полу.

– Впечатляюще, – скептично проговорил Гуниду.

Руся, как в тумане, наблюдала за действиями Лика. Когда он вдруг резко присел, она испугалась. И это был не обоснованный страх, а женское безотчетное «а вдруг с ним что плохое случилось». Руся в жизни такого не испытывала. О существовании подобных эмоций от бабы Бери не раз слышала, но сама никогда за мужчину без причины не боялась. Собственные чувства поразили ведьму до глубины души, породив новое диво. Вслед за страхом пришло некое подобие прозрения. Во всяком случае, именно так Маруся ощутила перемену в себе. Она увидела темную голову и широкие плечи. Под загорелой кожей на спине и руках проступали напряженные мышцы. Ее вдруг увлекли очертания лопаток и изгиб позвоночника. Руся замерла, пытаясь вспомнить, слышала ли она хоть раз, чтобы женщину пленяли очертания мужского скелета.

В воздухе за спиной Лика проявилось лицо Шута. Он хитро сощурился, улыбнулся и вновь пропал.

– Пойдем, – шеф встал, не глядя взял ее за руку и потянул за собой вниз. Руся молча последовала за ним. Она не задумалась, куда идет и зачем. Важно было только то, за кем она идет.

«Рыжик, как думаешь, я привлекательный?»

Руся нахмурилась, вспомнив странный вопрос. Разве не задавал он его другим женщинам? Разве не говорили они ему о его мягкой улыбке, которую он дарит только близким созданиям? Не рассказывали о вопиющей и несносной привычке брать ответственность за каждого встречного? Или про то, как много могут выразить его глаза? Или о его бесконечном терпении? Или не столько им был важен он сам, сколько его внешность и божественность?

– Почему зелье доставала я, а не она? – прошептала беззвучно Руся. И это было новое открытие. Почему нимфа тогда не позаботилась о Лике?

– Ты чего там губами шевелишь? – выдернул Дингир спутницу из размышлений. Руся вздрогнула и наконец сосредоточилась на окружающей реальности.

Они втроем шли по хорошо освещенному коридору. Окон не было. Лестница, по которой они спустились, осталась позади, как и вся архитектурная вычурность. Голые беленые стены и потолок, простой деревянный пол.

– Мы в подвале, Рыжик, – мягко ответил на невысказанный вопрос Лик. Чтобы понять, что с ней творится, ему даже оборачиваться не пришлось. Пальцы в его ладони вздрогнули и похолодели.

– Рыжик, – усмехнулся Дингир и тут же был удостоен тяжелого взгляда Эйдолона. Гуниду примирительно продемонстрировал пустые ладони. Меньше всего ему хотелось ссориться с занятной парочкой. И ведьма, и бог вызывали искреннюю симпатию. Или любопытство. Гуниду не всегда мог отличить одну свою эмоцию от другой. Гиена нарочито внимательно уставился на яркий след, оставленный юным маниту. Именно по нему шел Ликург.

След вывел троицу в просторный пустой зал.

– Чувствуешь? – Лик сбросил маску и засиял. Гуниду точно так же осветил пространство вокруг себя.

– Шутишь? Еще бы. Как будто сквозь барьер прошли.

Маруся тоже поняла, о чем речь идет. Да и как не понять, когда дело ее стихии касалось? Всю залу действительно будто барьер окутывал. Прошли они сквозь него и очутились в самом сердце сложной разветвленной системы. И сердце пульсировало. Руся запела, настраивая пыль на нужный лад. Наступило одно из тех мгновений, когда она не имела права быть невнимательной или безалаберной. Сбросив сумку на пол и воспарив в пространстве, она отключила биологические рецепторы и охватила оба источника силы: родной и чуждый. Чтобы видеть шире и глубже, чтобы слышать все частоты, ей требовалась энергия. И как только она настроилась, зал преобразился.