– Ага. Поболтать хотел.

– По поводу Фонда? – На сей раз Колумбиец повернулся к Владану, а я гадала: с какой стати мы торчим здесь, на виду у десятка граждан? Колумбиец мог найти более подходящее место. Или подобная демонстрация ему зачем-то понадобилась? Беда с этими мафиозо, кто знает, что у них на уме.

Владан в ответ на его вопрос молча кивнул.

– Если ты решил, что я имею отношение к убийству этой бабы, то напрасно. Мне ее Фонд по барабану.

– Ну так и расскажи, кому он помешал. Точнее, кому помешала Ольга.

– Разбежался, тебе палец дашь, ты всю руку оттяпаешь.

– Я бы не преувеличивал мои аппетиты, – серьезно ответил Марич.

– Никогда не мог понять, ты прикалываешься или…

– Я не прикалываюсь. Так что там с Фондом?

– Откуда мне знать? Я же сказал, мне нет до него дела.

– Занятно получается. Тебе дела нет, а без тебя в Яме никто дел не проворачивает…

– Времена меняются, – пожал плечами Колумбиец и неожиданно заговорил с обидой: – Помнишь, как я к тебе обратился? А ты мне что ответил?

– Это когда ты на киллера охотился? Так я его нашел. И, если не ошибаюсь, сейчас он в суровых краях в меру сил поднимает благосостояние Родины.

– Он был нужен мне, а не Родине.

– Согласись, мой вариант тоже неплох.

– И с какой стати мне тебе помогать? – спросил Петряков. – От тебя-то помощи хрен дождешься.

Владан пожал плечами.

– Кто знает…

– Кто знает, – передразнил Колумбиец. – Ты вчера моему парню чуть шею не сломал. Хотя, может, и за дело, конечно…

– Тогда о чем говорить?

– Фонд мне этот на хрен не интересен, и что там за дела, я не знаю. Об убийстве, конечно, слышал, но и к нему интереса не проявлял. С какой стати? А вот то, что у нас кто-то борзый на районе, это факт. Жаль, не знаю кто.

– Ты да не знаешь?

– Марич, – вздохнул он, а я отметила: Владана он назвал по фамилии, хотя обычно предпочитал прозвище – Серб. Интересно, это что-нибудь значит? – Времена и вправду меняются. Сейчас, чтобы дурь толкать, вовсе не обязательно шляться по подворотням да в ночных клубах тереться. Можно делать деньги не выходя из дома.

– Ну, выйти-то все же придется.

– Придется. А вот светиться без надобности. Пробежался ближе к утру, когда народ спит, сделал закладки, а дальше в ход идет интернет. Большинство нариков сейчас своего дилера в глаза никогда не видели.

– И все же кто-то еще появился на районе?

– Точно, – помедлив, кивнул Петряков.

– Давно?

– Примерно год назад, может, раньше.

– И до сих пор не нашли? – усомнился Владан.

– Осторожный, сволочь. И башка у него варит.

– По-твоему, киллера он нанял?

– Может, он, а может, кто другой. А вот двоих парней, что на меня работают, на днях избили, – после паузы продолжил он. – Один и вовсе пропал.

– Вот как? Но где-то этот хитрец дурь берет.

– Само собой. И нас это очень интересует.

Колумбиец открыл дверь «Бентли», а Владан, ткнув пальцем в кожаное сиденье, спросил уважительно:

– Человечья?

– Ну что ты за тип, – досадливо покачал головой Петряков. – Короче, если новости появятся или возникнет желание совместно поработать, заглядывай.

– Обязательно. Как говаривал Иван Сусанин, водки не обещаю, но погуляем хорошо.

– Надо бы тебя пристрелить на хрен, – садясь в машину, вздохнул Колумбиец.

– А что мешает?

Тот махнул рукой, сказал «пока» и вскоре скрылся за поворотом.

– Между прочим, он прав, – направляясь к джипу, заметила я. – Почему бы не объединить усилия?

– Поучи еще.

– У тебя скверная привычка дразнить всяких мерзавцев, – не унималась я.

– Сейчас пешком отправишься, – пригрозил он.

– Лучше бы объяснил, почему ты отказался.

– Потому что. Надеюсь, тебя такой ответ удовлетворит? Если нет, в самом деле пешком отправишься.

Я сочла за благо замолчать. Владан ничем не хочет быть обязанным Колумбийцу. В прошлый раз он отшил Петрякова, потому что не сомневался: киллер тут же отправится на кладбище, а вовсе не в тюрьму. И я была с его решением согласна. Но сейчас-то… «Сейчас, по сути, то же самое», – мысленно вздохнула я. Найдем мы типа, который Колумбийцу точно кость в горле, и он с ним разберется по-своему. А хоть бы и так… Один мерзавец укокошит другого мерзавца…

Здание, где находился Фонд, пряталось в глубине двора. Оставив машину напротив ворот, мы вошли в настежь распахнутую калитку и вскоре оказались возле солидной двустворчатой двери, деревянной, с резьбой. Я разглядела виноградные листья и цветы. Владан с такой силой нажал на дверной звонок, точно испытывал к нему личную неприязнь. Настроение у него явно было не лучшее, и я заподозрила, что виновата в этом я. Раздался щелчок, Владан открыл дверь, и мы оказались в просторном холле, где нас уже ждала Екатерина Юрьевна.

– Здравствуйте. – Чувствовалось, она здорово волнуется. – Вы сказали, что хотите поговорить с моими коллегами. На все ваши вопросы касательно Фонда я могу ответить сама. – Владан на это никак не отреагировал, и она продолжила: – Я думаю, вам будет удобнее в моем кабинете.

– Давайте для начала осмотримся, – сказал Владан. – Сколько у вас постоянных сотрудников?

– Сейчас только трое, не считая меня. Большинство работает на общественных началах. Олег в отпуске. Вы понимаете, человеку надо свыкнуться с жуткой трагедией. Хотя я бы предпочла, чтобы он был здесь. И не потому, что рук катастрофически не хватает… для него так было бы лучше… Работа лечит, вы как считаете?

– Меня работа утомляет, – с серьезной миной заявил Владан, продолжая оглядываться. – Значит, Олег сейчас дома. Справляется один?

– Я стараюсь помогать. Вот здесь наш штатный психолог, Анастасия Петровна, – кивнула она на ближайшую дверь. – Далее кабинет Марии Сергеевны, Маши, она секретарь Ольги… была. Дальше по коридору два зала, для психологической разгрузки и для занятий. И еще один вход. С улицы дверь мы не запираем. Когда кто-то ее открывает, мы слышим сигнал и идем встречать. Обычно у нас дежурят волонтеры. Через час придут трое. А пока мы справляемся.

– Многих сегодня пришлось встречать? – задал вопрос Владан.

– Нет, – Екатерина вздохнула, пожав плечами. – Оля была нашим добрым ангелом. А после ее смерти все словно разладилось. Но надежду мы не теряем и продолжаем работать.

– Что ж, начнем с психолога? – направляясь к двери, сказал Владан. Екатерина вроде бы собралась с нами, но Марич ее остановил. – Мне бы не хотелось, чтобы из-за нас работа у вас встала.