честь для нас. Правда, Аня, — Валя своей шпилькой наступает мне на ногу.

— Угу. Правда Валя, — выдавливаю из себя что-то похоже на милую улыбку, делая вид, что совсем не заинтересована в данной беседе.

— Аня, почему ты ничего не ешь? — шепчет мне на ухо Валюха.

— Что-то не хочется, — при виде Громова мне вообще кусок в горло не лезет.

Да и самой Вере тоже не удобно перед ним. Я же вижу, как она боится выпить лишний бокал шампанского, или взять не правильный прибор. Зачем он только сел за наш столик?! Хотя кажется, что конкретно Егора Владимировича ничего не смущает. Метет с тарелки все, что ему подносят официанты. Такому аппетиту только позавидовать можно. Он сегодня правильный — не пьет. Видимо боится испортить имидж перед сотрудниками.

— Аня, может потанцуем? — спрашивает меня Виталик и поднимаясь со стула протягивает мне руку.

Да я готова хоть краковяк плясать до утра, лишь бы не сидеть перед этим жующий индюком, к которому время от времени бегает Валерия, и они о чем-то перешёптываются.

— С удовольствием, — улыбаюсь я су-шефу, поправляю свое бежевое платье и следую за ним на танцпол.

Пока я танцевала с уже Виталиком, Громов куда-то исчез. Медленная песня закончилась и начались зажигательные танцы. Музыка гремела так, что трудно было услышать свой собственный голос. Басы вибрировали в желудке и гулко отдавались в районе груди, а дружный коллектив пустился в пляс.

Только мне почему-то сейчас не до веселья.

Я торчу здесь уже третий час, а Громов не остается один ни на минуту. Вокруг него постоянно кто-то крутиться и в основном это девушки. Вот Валерия, которая уже хорошо подшофе заливисто смеется, эротично откинув голову назад обнажая свои тридцать два. Оттопыривает задницу и смотрит через томно прикрытые глаза. Время от времени выпучивая губы и принимая эффектные позы.

Боже, какой же он самоуверенный бабник! А я еще хотела его благодарит за свое спасение. Вот дура! Я уже жалею, что пришла сюда.

Вернувшись к столику, я забираю свою сумочку со спинки стула и направляюсь сквозь танцующую толпу в сторону выхода.

Думаю, что никто особо не расстроится, если я незаметно уйду с этого праздника жизни.

Когда я обхожу круг танцующих людей, то внезапно чувствую, как в приглушенном свете меня ловит мужская рука и заставляет обернуться вокруг собственной оси.

— Это вы, — с гулким сердцем выдыхаю я и тут же чувствую, как мои ноги наливаются свинцом.

— Потанцуй со мной, Анна, — мужчина тянет меня на себя.

— Вы знаете мое имя, Егор Владимирович? — напрягаюсь и держу спину неестественно прямо.

— Вы так не хотите со мной танцевать? — он чувствует мое напряжение.

— Ну что вы! — пытаюсь улыбнуться, но получается криво.

Громов берет мою ладонь в свою. При этом моя рука выглядит крошечной, на его фоне. Второй рукою я едва касаюсь его плеча. Чувствую его руку на своей талии. И стоит мне глубоко вздохнуть, как его запах заполняет мои легкие.

— Вы сменили туалетную воду?

Испанский стыд! Нашла что спросить.

— Пришлось, — наиграно грустно отвечает он.

— Я думаю, что это неоправданная жертва с вашей стороны, — говорю, глядя поверх его плеча и слышу, как он улыбается.

— Я не мог поступить иначе, — я чувствую, как его губы касаются моих волос, когда он говорит.

— Егор Владимирович, я хотела сказать спасибо, за то, что выручили меня тогда в участке. И извинится, за свою дерзость…

— Ну что ты Аня, — он перебивает меня, — это я должен извинится за несправедливость со своей стороны.

— О чем вы? — обвожу взглядом танцующие пары рядом с нами и думаю о том, как мы с Егором смотримся со стороны.

— В ближайшее время я решу вопрос с твоим дизайн-проектом. Обещаю.

— Правда? — я удивленно поднимаю на него глаза и моментально тону в горящем взгляде.

— Правда, — его большой палец нежно гладит выступившую костяшку моей руки, посылая по телу приятную дрожь. — Это такая же правда, как и то, что я все время думаю о тебе, Аня, — напряженно говорит Громов.

Мне пришлось закусить губы, чтобы не начать дебильно улыбаться. Потому как умом я понимаю, что эта радость имеет далеко не материальную почву.

— А я думала, что вам не до меня, учитывая вашу бурную личную жизнь, — опуская глаза я смотрю вниз.

В голове мелькает образ блондинки в номере. Брюнетки в положении. Валерии. О последней мне по секрету рассказала Валя. И это только те, о которых знаю я. Относительно брюнетки мне становится обидно. Как можно спать с чужой беременной женщиной? Ах… это ведь может быть и от него ребенок? С другой стороны, почему он это скрывает?

— Аня, посмотри на меня, — упрямо говорит Громов, заставляя поднять на него глаза.

Музыка стихает. Танец подходит к концу. Но Егор не собирается отпускать меня.

— Отпустите, — я грубо выдергиваю свою ладонь из его руки и замечаю, что мы становимся центром внимания.

Громов хочет еще что-то сказать, но не решается. Он отступает в сторону освобождая мне путь.

— Всего хорошего, Егор Владимирович! — я обхожу его и шагаю на выход.

Вот нахал! Бабник! Донжуан недоделанный!

Со злости я дергаю ручку своей сумочки, пока жду гардеробщицу, которая ненадолго куда-то отошла.

— Ой, а ты что, уже уходишь? — из мужского туалета, находящегося справа от гардероба, появляется хорошо подвыпивший Виталик.

— Да. Вот жду, когда кто-то подойдет и выдаст мне пальто, — параллельно смотрю на экран телефона, ожидая подачи машины такси.

— Аня… — что-то нездоровое появляется в его глазах.

Он делает два шага вперед и неожиданно всем своим весом сносит меня в вешалки, прижимая к