К тому времени, как Брианна остановила лошадь и спрыгнула с седла рядом с Джейми, я тоже успела к ним приблизиться.

– Что… – начала я, но Джейми уже подошел к дочери вплотную и, схватив ее за руку, быстро и тихо говорил по-гэльски.

– Простите, мэм, она настояла… – Из зарослей показалась вторая лошадь, на которой с виноватым видом сидел чернокожий парень, Джошуа, конюх Иокасты. – Я не смог ее остановить, миссис Шерстон тоже. Мы очень старались.

– Ясно, – вздохнула я.

Щеки Брианны, выслушивающей отповедь отца, пылали, но садиться на лошадь и уезжать она не собиралась. Она что-то ответила, тоже по-гэльски, и Джейми попятился, будто его оса в нос ужалила. Брианна коротко кивнула, довольная результатом, и отвернулась. Тут она увидела меня, и ее лицо осветила широкая улыбка.

– Мама!

Брианна меня обняла. От нее слабо пахло свежим мылом, воском и терпентином. На подбородке виднелся след голубой краски.

– Здравствуй, милая. Откуда ты приехала?

Я поцеловала Брианну в щеку и отступила, радуясь ее появлению, несмотря ни на что. Одета она была очень просто: в коричневое платье из грубого домотканого полотна. Длинные рыжие волосы были собраны в косу. За спиной, на шнурке, висела соломенная шляпа.

– Из Хиллсборо. Вчера у Шерстонов были гости, за ужином они рассказали, что здесь расположился ваш лагерь… вот я и приехала. Привезла немного еды, – она махнула на набитые седельные сумки, – и трав из сада Шерстонов, может, тебе пригодятся.

– Да, чудесно. – Я почувствовала спиной, как надо мной возмущенно навис Джейми. – Э-э… не подумай, что я тебе не рада, солнышко, но скоро здесь начнется битва и…

– Знаю. – Румянец, так и не схлынувший с ее щек, стал ярче. – Ничего страшного. Я приехала не сражаться. Иначе надела бы бриджи.

Брианна бросила взгляд за мое плечо, откуда донеслось громкое фырканье в сопровождении хохота братьев Линдси. Я тоже не сдержала улыбки.

– Я останусь с тобой, – произнесла она тише и коснулась моей руки. – Придется ухаживать за ранеными… я помогу.

Я колебалась. Если дело дойдет до сражения, лишние руки мне пригодятся. Брианна, разумеется, не медсестра, зато знала о микробах и антисептиках, а это в каком-то смысле важнее, чем анатомия или физиология.

Бри расправила плечи, пробежала взглядом по лицам собравшихся в тени клена мужчин.

– Где Роджер? – спросила она спокойно.

– В порядке, – заверила ее я, надеясь, что так и есть. – Утром Джейми отправил его на ту сторону реки, под белым флагом, чтобы он привел Эрмона Хазбенда для разговора с губернатором.

– Он там? – Брианна невольно повысила голос, потом взяла себя в руки. – У врага? Если их можно так назвать.

– Он вернется. – Джейми стоял рядом со мной, рассматривая дочь без удовольствия, но смирившись с ее присутствием. – Не волнуйся, малышка. Под белым флагом его никто не тронет.

Внезапно побелев, Бри вскинула голову, вглядываясь в сторону реки.

– А этот флаг ему поможет, когда начнется стрельба?

Ответом, который она знала и сама, было «скорее всего, нет». Джейми даже не стал произносить это вслух, как и то, что стрельбы, возможно, получится избежать. Воздух потяжелел и пропитался едкими запахами просыпанного пороха и человеческого пота. Все замерло в ожидании.

– Он вернется, – повторил Джейми мягче и убрал с лица Брианны упавшую прядку волос. – Обещаю, милая.

Она внимательно посмотрела на отца и молча кивнула. Поцеловав дочку в лоб, Джейми отошел к Робу Бирнсу.

Бри глянула ему вслед, а потом развязала шнурок своей шляпы и присела рядом со мной на камень. Руки ее слегка дрожали. Брианна глубоко вздохнула и зажала их между колен.

– Я могу сейчас помочь? – спросила она, кивнув на открытый сундучок. – Что-нибудь принести?

Я покачала головой:

– Нет, у меня все есть. Остается только ждать, – скорчила я гримасу. – Самое сложное.

Брианна что-то буркнула, неохотно соглашаясь, и с хмурым видом оценила мои приготовления: костер, кипящую воду, раскладной стол, большой набор инструментов и маленькую сумку с предметами первой необходимости.

– А что там? – Она легонько ткнула ботинком холщовую сумку.

– Спирт и бинты, скальпель, щипцы, пила для ампутации, жгуты. Если получится, раненых будут приносить ко мне или к другим хирургам. Но если придется отправиться на поле боя к тяжелораненому, все необходимое должно лежать наготове.

Брианна сглотнула и вновь побледнела так, что на носу резко выделилась россыпь веснушек. Затем набрала было воздух, чтобы заговорить, и вдруг подозрительно принюхалась. Длинный нос шевельнулся, словно хоботок муравьеда.

Я тоже чувствовала этот запах – из рощи доносилась вонь свежих испражнений.

– Такое часто бывает перед сражением, – тихонько пояснила я, стараясь не смеяться над тем, как дочь кривится. – У бедняг расстройство.

Взгляд Брианны вновь начал блуждать по поляне, от одного человека к другому. Я знала, о чем она думает. Как такое возможно? Как смотреть на человека, целого и живого – вот он наклоняется к товарищу, тянет руку за флягой, то хмурясь, то улыбаясь, – и понимать, что скоро он будет ранен… или убит?

Тому, кто не видел, такого и не представить. Но можно помнить… Я кашлянула, надеясь отвлечь нас обеих.

– Что ты сказала своему отцу, а? Когда приехала, вы заговорили по-гэльски.

– А, ты про это. – Веселый румянец оживил бледное лицо Брианны. – Он стал меня ругать: мол, что за игру я затеяла, хочу оставить своего ребенка сиротой, раз рискую своей жизнью, как и Роджер. – Она смахнула прядь рыжих волос, что настойчиво лезла ей в рот, и слегка раздраженно улыбнулась. – Ну, я и сказала ему, что если здесь так опасно, а он не против твоего присутствия, то он что, хочет ставить сиротой меня?

Я тихо рассмеялась.

– Ты ведь здесь в безопасности, правда? – Брианна оглядела лагерь. – В тылу?

– Да. Если сражение подойдет слишком близко…

Донесся топот копыт, и весь лагерь встрепенулся. Прибыл вестник – мальчишка-адъютант Триона, запыхавшийся и бледный от возбуждения.

– Будьте наготове! – крикнул он.

– А мы чем с самого утра заняты, а? – нетерпеливо отозвался Джейми. – Что, бога ради, происходит?

Как выяснилось, на переговоры с губернатором прибыл священник от регуляторов.

– Священник? – перебил Джейми. – Квакер?

– Не знаю, сэр, – ответил адъютант. – Священник по имени Колдуэлл, преподобный Дэвид Колдуэл.

Несмотря на религиозную принадлежность посла, Трион остался непоколебим: он не может и не будет договариваться с толпой, точка. Пусть регуляторы разойдутся, и тогда он обещает рассмотреть все жалобы, предоставленные должным образом. Однако регуляторы обязаны разойтись в течение часа.