Еще в 1198 году в Палестине немецкие крестоносцы основали монашеско-рыцарский Орден, получивший название Тевтонского. Глава его носил звание гроссмейстера. Вскоре за свои ратные и духовные подвиги, благодаря покровительству ряда европейских монархов и расположенности самого папы, Тевтонский Орден получает во владение земельные наделы в Италии, Германии и даже в Польше. Власти последней рассчитывали использовать военные силы тевтонцев для борьбы с прусскими язычниками и предложили Ордену во владение находившиеся под протекторатом польской короны Кульмскую и Любавскую области. То, что поляки не только не отличались элементарной дальновидностью, но и не обладали чувством самосохранения, история покажет очень скоро. Тевтонцы действительно славились повышенной христианской ретивостью и особой воинственностью против язычества. Надежды поляков они оправдали, и прусские язычники испытали на себе все те же прелести крещения огнем и мечом, с которыми рыцари Ордена Меченосцев познакомили прибалтийские народы в Ливонии. Не учли поляки другого, а именно того, что Тевтонские рыцари не меньшими своими врагами, чем язычников, считали всех славян, независимо от вероисповедания. Но это поляки прочувствуют на себе чуть позже, когда тевтонцы основательно обживутся в их землях, а сейчас, пока рыцарство занялось прусскими язычниками, к нему обратился магистр Ливонского Ордена Меченосцев с предложением объединения. В результате долгих переговоров, не без участия главы Римской церкви папы Григория IX, такое объединение, наконец, состоялось. Это случилось в мае 1237 года. Причем это объединение, по сути, явилось вхождением Ордена Меченосцев в Тевтонский Орден, поскольку Ливонские рыцари принимали полностью тевтонский устав, а их магистр одновременно становился ландмейстером Тевтонского Ордена.

Объединение Орденов в одну рыцарскую общину упрочило положение немецких завоевателей в Ливонии, благодаря ему рыцари смогли полностью завершить покорение коренных народов Прибалтики. А для нашей истории этот факт замечателен еще и тем, что с него берет свое начало отсчет активного наступления крестоносцев на северо-западную Русь.

Важным обстоятельством для последующего хода событий стало то, что нахлынувшая в те же годы с востока на Русь волна ордынского нашествия не коснулась ее северо-западных земель. Известно, что история полна загадок, и одна из них — почему Батый оставил в покое новгородские и псковские владения. Почему его полчища, все сметая на своем пути, остановились, не дойдя около ста верст до Новгорода, и повернули обратно? Слабые попытки объяснения этого, иногда встречаемые на страницах исторической литературы, звучат малоубедительно, и мы так никогда и не узнаем истинных причин произошедшего. Но для нас в настоящей работе более важен факт: Новгород и Псков не испытали ужасов, постигших Южную и Северо-восточную Русь, сохранили свой людской и военный потенциал, что и имело решающее значение в последовавших событиях. Так что успех отражения западной агрессии объясняется тем, что ее удар пришелся как раз по тем областям, которые не пережили азиатского погрома, и именно эти области через спасшее их провидение оставались единственно на тот момент боеспособными из всех русских княжеств.

В 1240 году рыцари объединенного Ордена неожиданным нападением на Псковскую землю захватили в ней город Изборск. Вышедшие им навстречу псковичи потерпели поражение, что позволило пришельцам осадить сам Псков. Повоевав псковские владения, рыцари распространили свое нашествие далее на восток, далеко углубились в новгородскую землю и даже заложили в ней крепость. Успехи крестоносцев объясняются рядом причин. Во-первых, их нападение свершилось тогда, когда новгородцы вместе со своим князем Александром воевали против шведского вторжения на берегах Невы, и псковичи остались без союзника, предоставленные своим силам. Во-вторых, вслед за вторжением Ордена в псковские владения подобное нападение совершили литовцы на новгородские уделы, но главное в том, что после Невской победы Новгород остался без князя, не выдержавшего ссоры с Вольным городом и уехавшим в Суздальскую землю. Только когда опасность вынудила новгородцев просить князя обратно, тот, вернувшись, выправил дело.

К тому времени немцы овладели Псковом, но Александр отбил город назад, полностью очистил новгородские и псковские владения от пришельцев и разорил строящуюся немцами на русской земле крепость. Не останавливаясь на этом, новгородский князь двинул полки в Ливонию. Передовые отряды русских под предводительством некоего Домаша Твердиславича совершили рейд к западу от Чудского озера, но, потерпев неудачу при встрече с главными силами Ордена, отступили назад к озеру. В южной его части, там, где Чудское озеро сливается с Псковским, они перешли по льду на восточный берег и соединились с главными силами князя Александра, выманив за собой преследовавших их рыцарей.

5 апреля 1242 года на льду Чудского озера, в самом его юго-восточном углу, вблизи русского берега, состоялась решающая битва новгородско-псковских дружин с главными силами Ливонского рыцарства. Эта битва, вошедшая в нашу историю как Ледовое побоище, закончилась полной победой русских, после которой новгородский князь заключил с Орденом мир, согласно которому Ливония отказывалась от всяких притязаний на псковские области, а русская сторона оставляла за немцами Юрьев и все земли к западу от Чудского озера. Таким образом, между Новгородско-Псковским княжеством, представлявшим тогда единый государственный организм, и Ливонским Орденом устанавливалась государственная граница, приблизительно совпадавшая с природной границей, издревле отделявшей русские земли на северо-западе от земель прибалтийских племен. Эта граница, если ее прочертить с юга на север, пролегала на расстоянии в несколько десятков километров к западу от русла реки Великой, проходя вдоль ее поймы и оставляя на русской стороне города Себеж и Изборск, далее по водам Псковского и Чудского озер, соединявшихся между собой широкой протокой и, наконец, по реке Нарове, вытекающей из Чудского озера и впадающей в Балтийское море.

Но ни один мир из заключенных между соседями не был сколько-нибудь прочным и оказывался способным только несколько отсрочить продолжение военного противостояния. И теперь с появлением нового западного соседства в лице двух объединившихся Орденов новгородцы и псковичи вынуждены были окунуться в долгую, затяжную борьбу с ним, чередуя военные вспышки с условным миром, дающим возможность накопить силы для грядущих боев. Чаша весов в этом противостоянии долго не хотела склоняться в чью бы то ни было сторону, и прошло более двух столетий, прежде чем она отдала предпочтение русской стороне. Тому были объективные причины и основных из них две.

Первая причина та, что Орден постепенно пришел к своему упадку. Время рыцарства постепенно кануло в Лету. Покрытое полулегендарной дымкой и овеянное романтизмом, оно растаяло, растворилось, как мираж, и исчезло вместе с эпохой ранней готики. Дело, конечно, не в романтизме, а в том, что рыцарские Ордена себя изжили. Эта форма государства со всеми ее атрибутами стала нежизнеспособной. Идеи, некогда объединявшие рыцарей, вроде идеи постоять за веру, стали архаизмами, а новых идей свято чтившее свои уставы рыцарство выдвинуть не смогло. Формы хозяйствования, характерные для монашеской общины, не стали отвечать требованиям времени и привели экономику к развалу. Перестала отличаться былой мощью и военная составляющая Ордена, являвшая собой наследственную аристократию, а как вооруженная сила представлявшая исключительно один род войск — конницу. В свое время рыцарство, которое под влиянием церкви осознавало себя принадлежностью к единому международному военному ордену, сумело выработать нравственный и эстетический идеал воина, ценность которого позже во многом оказалась растраченной. С завершением эпохи крестовых походов рыцарству все труднее становится осознавать себя вне конкретного государства, вне подчинения его властным структурам и по-прежнему относить себя к какому-то давно ставшему гипотетическим и полумифическим военному ордену. Позиции церкви ко времени позднего средневековья оказываются сильно поколебленными, и ее всесилие начинает отступать перед светским началом. А потому даже при ее поддержке на данной конкретной территории государственная власть берет перевес над общинной, что еще больше способствует упадку рыцарства. Преобладание пехоты, как рода войск, над конницей, появление принципиально новых видов оружия и создание на основе этого постоянного войска привели к полному вырождению рыцарства как военной силы, превратили его в заурядное, хоть и привилегированное с политической точки зрения сословие.