– Хм-хм-хм, – ухмыльнулся змеиный караульщик.

Его странный облик действовал мне на нервы. Молодые годы парня проходили в мрачном заведении с отвратительной подсветкой. Вокруг осклизлые стены, непреходящая сырость, затхлый воздух. Оскорбленные змеи шипели и извивались от возмущения, но они были арестованы. У них не осталось сил на борьбу с вероломным человеком. А человек ехидно ухмылялся. Челка змейкой сползала по потному бледному личику. Неприятный тип. Но это мое первое задание. Если я сейчас же не очарую этого негодника, меня больше никогда не отправят в командировку. А самый удивительный мужчина на свете потеряет ко мне нечаянно вспыхнувший интерес. Да, стимулом к действию служил интерес Зимина к моей скромной персоне. Любая девушка знает, когда и в каком месте мужчина обратил на нее внимание. И если он ей симпатичен, его интерес непременно усилится, потому что конкретная девушка сделает все, чтобы укрепить шаткое и рассеянное расположение конкретного мужчины. Я руководствовалась внутренним порывом. Мне хотелось побывать на дне души Зимина еще разочек. А для этого я должна добыть треклятого крокодила хоть со дна океана. Но в Иванове нет океанов. И морем здесь не пахнет. Я даже не знала, есть ли тут хоть какая-нибудь речка, самая маленькая, крохотная, но краеведческие изыскания не входили в мои планы. В данный момент мне нужно было околдовать паренька с лицом Адольфа Гитлера. Или Чарли Чаплина.

– А вам не страшно с этими? – сказала я и кивнула в сторону огнедышащих змей.

Злобное шипение напоминало паровой котел взбесившегося паровоза. Обстановка в зловонном заведении заметно накалилась. Я никого и никогда не обольщала, не очаровывала и не соблазняла. До этой минуты мне не приходилось воздействовать на сильный пол своими дивными чарами в столь ужасных условиях, но, видимо, пробил мой судьбоносный час. Сейчас проверю, как это можно сделать и не быть отравленной ядовитой слюной. К примеру, любой гад может плюнуть в меня из своей душной и тесной клетки. Просто так, из ревности. Из чувства собственности.

– Они хорошие, – сказал охранник и подошел к клеткам.

Змеи мгновенно притихли, убавив шипение, сейчас оно напоминало шорох осенних листьев. И впрямь хорошие и послушные лапочки. Я отвела взгляд. Невозможно было смотреть на это жуткое зрелище.

– Страшные какие-то, – сказала я, стараясь не наталкиваться глазами на толстые и гибкие стволы змеиных туловищ.

– Нет-нет, совсем не страшные, они все понимают, все слышат, – с любовью в голосе прошептал юноша.

Он тряхнул головой, отбрасывая челку назад. И змеи вновь раскатились грохочущим шипением, взбесились, закрутились, гулко опадая на опилки толстыми бревнами. И впрямь все понимают. Меня даже замутило от отвращения. Я закрыла глаза, чтобы посмотреть в глубь себя. Внутри звучала победная оратория, она призывала к действию. В Питере меня ждали. Со щитом или на щите. И я должна вернуться в «Северное сияние» непременно с ним, со щитом. Необходимо вырвать у судьбы победу, выгрызть ее зубами.

– А почему крокодилов себе не заведете? – сказала я игриво, дивясь своей наглости.

Вместо победных маршей я услышала звуки колыбельной, меня почему-то потянуло в сон, и к тому же вдруг захотелось вернуть в реальность съеденный в поезде обед. Обед был нехорош, согласна, но прошло много времени, и он должен был раствориться в моем теле. Но нет, ему не удалось освоиться, он не прижился во мне. Я потуже закрутила внутренние краны, сдерживая спазмы. А вопрос задала, чтобы перебить тошноту. С пареньком все было ясно, он не прячет крокодилов. Зря только съездила на окраину, зря потратилась на маршрутку и трамвайные талоны. Драгоценное время ушло впустую, теперь придется наверстывать упущенное. Моя победа пряталась от меня в другом месте.

– Да у нас был один, но его в цирк забрали, – сказал любитель ползучих тварей.

– А где у вас цирк? – громко крикнула я, и змеи вновь заворчали, забеспокоились, шипение понеслось со всех сторон, казалось, даже стены шипят и шкворчат, как масло на раскаленной сковороде.

– Цирк в городе, – недоуменно покосился на меня паренек, убирая челку на затылок, – только крокодила там нету.

– А где же он? – прошептала я, опасаясь вызвать вспышку гнева со стороны ползучего контингента.

– Его оттуда украли, теперь в цирке нет программы с крокодилом, из всех афиш убрали номер, черной краской замазали, – хихикнул парень.

– И не нашли? – сказала я, уже не надеясь на положительный ответ.

Все было кончено. Мир рухнул в тартарары. И по приезде в Питер мне придется срочно переквалифицироваться из стажеров в верстальщицы. Стану послушной помощницей Соколова. От судьбы не уйдешь. Кажется, я никогда не найду этого проклятого крокодила. Судьба коварно подбросила мне этого негодяя из мира животных в качестве героя моего первого материала. Теперь первая неудача повлияет на всю последующую жизнь. Нельзя начинать жизнь с провала. Это азбучная истина. Закон Бойля-Мариотта. Или нет – подлости.

Мысленно я вновь и вновь возвращалась к началу эпопеи. Если быть честной перед собой, надо признать: в Иваново меня отправило не стремление найти и обезвредить страшное животное, меня гнал к цели другой побудительный мотив. В Питере моего возвращения ждал Олег Зимин, его пылающая душа исстрадалась в разлуке. Она грустила в пронзительном одиночестве. Но мне не хотелось признаваться в этом, изначально я лгала самой себе, что меня побуждал к действию исключительно журналистский кураж. Но нет – это любовь подгоняла меня тычками и пинками, вынуждая выкручиваться и ловчить вопреки моим правилам и принципам.

Я не боялась начинать жизнь с ошибки. Ведь это моя жизнь. Когда-нибудь я все исправлю, склею, скрашу темные пятна яркими красками. И через десятилетия первая ошибка может превратиться в великую победу. Я потрясла головой, возвращая себя в реальность. Но реальность не спешила ко мне. Вспомнились школьные годы. В нашем классе учился отъявленный второгодник Ванька Мельников. Его мозг не был приспособлен к учебе. При этом Ванька не считал себя полным идиотом, Мельников каждый день приходил в школу с одной целью: довести очередного учителя до истерики. Однажды он достал нашего физика до настоящего инсульта. Ванька, отвечая на вопрос учителя, вполне уверенно заявил, что закон Бойля-Мариотта придумали муж с женой от нечего делать, дескать, великая скука заставила супругов придумать зловредный закон, чтобы впоследствии им забивали детские непорочные головы.

– Какие еще муж с женой? – побелел от ужаса несчастный физик.

– А вы что, Владимир Владимирович, не знаете, что этот закон придумал ученый Мариотт и жена его Бойля? Ну как же так? – с укором в голосе произнес Ваня Мельников.

Именно тогда Владимир Владимирович не выдержал. Он вышел, нет, не вышел, учитель выбежал из класса. Его не было в школе целых три недели. А Ванька горделиво хвастался, что довел учителя физики до кондрашки. Владимир Владимирович после болезни наотрез отказался от нашего класса. С того дня я использую знаменитый закон в качестве железного аргумента. Закон Бойля-Мариотта – надежный постамент для всех одиозных принципов и установок.