Оборотень дышал отрывисто и быстро. Бедро, правый бок были покрыты засохшей кровью. Лицо было страшно бледным. От правой брови до губы тянулся глубокая вспухшая царапина. За сутки затянулась, но видимо уже гноилась. Большие веки, исчерченные вспухшими кровеносными сосудами, поднялись лишь наполовину. Тусклые, тёмные глаза смотрели на меня.

Я уложила его голову на свои подогнутые колени, стала гладить жёсткий гребень.

— Что я могу для тебя сделать? — прошептала я. — Скажи, чем помочь тебе?

Он изнурённо хмыкнул, и на мгновение появилась улыбка. Глаза от усталости закрыл.

— Пожалуйста, — заплакала я, захлёбываясь слезами. — Скажи, чем мне помочь. Я всё для тебя сделаю.

— Всё? — хрипло выдохнул он и опять эта улыбка насмешливая на губах.

Голос! Я услышала его голос. Немного страшный, такой басовитый и утробный. Но он и не человек вовсе.

Он даже говорить начал!

Он обернётся человеком?

— Да, — улыбнулась я, бережно гладя его изуродованное лицо в синяках.

— Отдайся, — опять на выдох хрипнул он, и мои пальцы замерли в его волосах.

— Нашёл время, — недовольно прошептала я.

Он больше не выдыхал слов. Не двигался, и я побоялась, что не успею выполнить последнее его желание.

Не об этом ли я мечтала? Мне для мужчины, кто дважды спас мне жизнь, ничего не жалко. Я аккуратно уложила голову Дыя на камни и провела рукой от мягкой серой бороды по шее, где дёрнулся кадык, потом ниже, по ямке между острыми, ярко выделяющимися ключицами. По меховой дорожке, что тянулась по груди вниз. Ещё одно углубление между рёбер.

Стянув трусики, я спустилась ниже.

***

Сняла промокшую насквозь рубаху. И сорочку тоже сняла. Осталась совершенно нагой. Я согреюсь позже. На оборотне мех сухой, и он весь горячий. И ждут меня очень горячие дела.

Не знала, что в таких условиях можно возбудиться, просто от того, что пальцы касаются твёрдого мужского органа.

Сам оборотень уменьшился в размерах, был очень близок к обычному высокому мужчине, и орган не был теперь таким гигантским, как тогда в черничнике.

Я обхватила член рукой, большим пальцем нажав на выпуклую венку. Твёрдый, стоял бодро. Кожа мягчайшая. По телу моему пробежала дрожь, и трепет создал томление между ног. Я кулаком смело проехалась по стволу вниз, оголив головку.

Оборотень ойкнул и болезненно заныл.

— Не буду так резко, — усмехнулась я, во все глаза рассматривая головку члена.

Подкусывала губу, чувствуя, что согреваюсь внутри. Начинаю так возбуждаться, что соски взбухли и почему-то зудели. Между ног пульс, как часы тикал, наливались складочки, и хотелось сжать мышцы внутри лона. Я поджала губы, стала их закусывать. Очень аккуратно провела ещё раз кулаком по стволу. Вроде так надо делать.

Дыхание моё участилось, я трогала, глядела, хотела. Губы затряслись, и я облизнула их. Слюна собиралась, и я проехалась языком по вновь открывшейся головке. Солёной терпкой, приятно пахнущей майораном и хвоей и немного молотым мускатным орехом, сочетающейся по вкусу с запахом дождя и даже грозы. Именно потому, что он вовсе не пах плотью, а пряностями и природой, я совершенно без брезгливости и отвращения запустила головку себе в рот и обсосала её.

Сквозь шум дождя услышала, как стонет оборотень. Хитрый взгляд бросила в сторону его лица и, с челном во рту, замерла, выпучив глаза.

Мой любовник приподнялся на локтях, чтобы видеть, что я делаю. Глаза его светились мерклым жёлтым светом. Это меня уже нисколько не пугало. А вот то, что происходило на его лице, меня чуть не ужаснуло. Рана наполовину лица рассасывалась, исчезала: словно была нарисована, а теперь краска трескалась и отваливалась.

Медленно вытащив с чмоканьем член изо рта, я убрала тянувшуюся слюнку, посмотрела на бедро оборотня и побитую синюю часть тела. Мало того, что кожные покровы восстанавливались, ещё слетала большая часть меха. Светло-серая, пепельная с дымкой кожа становилась смуглой. И теперь как никогда он стал походить на человека. Ещё странное лицо с огромным ртом, в котором блистала клыкастая, белоснежная улыбка. Землистая борода. От переносицы по лбу и дальше по голове тянулся синевато-серый гребень дыбом. По плечам, как волны на ветру, шевелились меховые дорожки, цвета туманной дымки, и зигзагами бежали по рукам. Когти никуда не пропали, стали не таким длинными, но остались острыми.

Пока я в удивлении за этим следила, член выскользнул из моих рук. Мужчина-волк сел, подогнув под себя ноги. Я оказалась в стальных объятиях. Растерянно я подняла на него глаза и уже собиралась что-то сказать. Но его широченная пасть утопила в себе мой ротик. Нет, он меня не целовал, таким странным образом подавил звук. Кричала я ему в рот.

Всё произошло очень быстро. Он повалил меня на гладкую скалу. Она не была холодной: там, где он только что лежал, остался элемент тепла. И я оказалась под оборотнем, но с камнем спиной почти не соприкасалась, потому что руки очень заботливо поддерживали меня. Ноги мои оказались раздвинутыми. Оборотень упёрся головкой члена мне между ног. Даже не примерялся, не целился. Просто схватил меня руками и рывком пробил своей огромной палкой меня насквозь.

Казалось, до мозгов достал! Всю в клочья разорвал! Кожу тонкую на лепестки резал на живую. Разрушал изнутри. Терзал своим объёмом и силой. Так травмировал, кромсал, раздирал, что я отчаянно со всего горла заорала и стала брыкаться в панике.

Голос мой пропал в его пасти, а всё моё сопротивление было подавлено, точнее придавлено его тяжёлым телом. Я двинуться под ним не смогла. И он тоже не двигался. Остался во мне и замер.

Боль стала медленно уходить.

Я надрывно рыдала от пережитого ужаса. Закрыла глаза, и по щекам полились слёзы. Дый отстранился от меня. Лицо поцеловал губы, и я смогла сделать глоток воздуха.

Не хотела его видеть!

Не хотела его вообще!

Опять дёрнулась. Но вместо свободы вернулась боль.

Волк зашипел мне в ухо, проезжался губами по виску и щеке, к губам вернулся. Целовал, усыпал моё лицо своими ужасными губами.

Теперь в нём всё было ужасно!

Я, конечно, предполагала, что будет больно. Но не так же!!!

Заплакала от обиды. А любовник стал двигаться, медленными фикциями растягивал моё лоно, входил в меня. И я так явно чувствовала его внутри, каждой клеточкой своего тела, что мысли посторонние вылетели из головы. Я сосредоточилась только на проникновении, которое причиняла небольшой дискомфорт. А потом я почувствовала, как становлюсь горячей и влажной.

Дый изогнулся, и горячий шершавый язык облизал ареолу моего соска. Потом другую. Широкая пасть почти всю грудь мою всосала.

И внимание рассеялось от члена внутри моего лона, на чувственные соски. И всё вместе меня стало томить и мучить. Накатывало удовольствие с каждым толчком внутрь.