Не хочу я этих яйцов с помидорами!

— Не яйцов, а яиц.

— Все равно не хочу!

— Пошли, пошли, «пузатик»…

— Опять дразнишься?

— Вот, наглая! — изобразил я возмущение. — Сама же рвалась в роддом! А туда с тонкими талиями не пускают!

Девушка тут же выпятила губу «сковородником», и заныла:

— Ты меня теперь разлю-юбишь, жиропупу…

Пришлось мне идти обнимать и ворковать:

— Ну, здрасте! Ты ж у меня красоточка… Венерочка…

— Ага, венерочка… Кроманьонская! Бегемотиха с восьмым размером и во-от с таким животярой!

Узкая дверь в каюту отворилась, и внутрь заглянула Марина.

— Капризничает? — белозубо улыбнулась она.

— Кочевряжится, — подтвердил я.

— А нам положено! — важно заявила «жиропупа», и показала мне язык.

— Кому это — нам?

— «Пузатикам!» — гордо задрав голову, Рита покинула каюту.

— Ковыляка, — сказал я негромко, и шагнул следом.

* * *

Яхта выглядела настоящим парусником — той самой бригантиной с «флибустьерского дальнего синего моря». Прямые паруса на фок-мачте были убраны, «Зоар» шла под грота-триселем с топселем. Вдобавок ловили ветер стаксели, растянутые между мачтами и окрылявшие бушприт.

Мощный дизель на яхте тоже имелся, но он молчал за ненадобностью — ветер с норд-веста задувал, как полагается, ладное суденышко так и неслось навстречу Азии.

Нельзя было сказать, что я совершенно успокоился, но в эти неспешные часы, стоя в тени парусов, вбирая плеск волн и скрип снастей, я испытывал полное умиротворение. Ну, почти полное…

— Етта… Миша! Не отрывайся от коллектива!

Вайткус, снова вернувший себе образ добродушного медведя, качнул пузатой бутылкой кьянти.

— Присоединяйся! Спрыснем.

Улыбавшийся Рустам протянул мне пластиковый стаканчик.

— А по какому поводу пьянка? — я подставил посуду.

— Здрасте! — фыркнул Ромуальдыч, прицельно наклоняя горлышко. Рубиновая струя плеснула, наполняя сосуд наполовину. — Седьмое ноября, однако!

— А я и забыл совсем… — смутился я. — Ну, поехали!

Одноразовые стаканчики сошлись без шума. И Ядзе налили, и Марине, и даже Рите — «пузатик» чокался гранатовым соком.

— Ура, товарищи!

Тот же день, раньше

Ливан, Бейрут

Легкий «Дассо-Фалькон» домчал Ершова за какой-то час, аккуратно сев в аэропорту Бейрута, но для Григи время тянулось густой смолой, мучая неизвестностью и выматывая нервы.

Двое суток он мотался по горам и долам Курдистана, пока турецкие рыбаки не передали весточку — семеро «руслар» бежали из тюрьмы, и с ними «Мармарин-ханум». Сами поднялись на борт яхты «Зоар», и отчалили, держа курс на зюйд-ост…

Всесильному шефу «Мухабарат» было даже немножечко стыдно за то, что его волнения и тревоги распространялись лишь на драгоценную Мармарин. Но… а как иначе? Она ведь не просто жена и мать его сына! Марина — единственная.

Сбежав по трапу, Григорий небрежно пожал руки встречавшим офицерам.

— Салям, салям… Новости есть?

— Да, сардар, — почтительно поклонился лощеный Аббас. — Моссад избегает комментариев, но мне удалось кое-что узнать по своим каналам. Русских на яхту привела команда полковника Алона — его группа весьма автономна и находится на особом положении…

— Алон? — оскалился Ершов. — Замечательно! Где яхта сейчас?

— В море, сардар…

— Тогда… В Сайду! На русскую базу! У флотских найдется самолет-амфибия, а ждать… Мне некогда ждать!

— Будет исполнено, сардар…

И минуты не прошло, как несколько джипов с охраной из свирепых курдов вынеслись с территории бейрутского аэропорта. Миротворцы в белых касках взяли на караул.

Тот же день, позже

Ливан, Сайда

База ВМФ СССР не поражала величиной, как та же Камрань, и делила гавань с рыбаками, ютясь за порушенными стенами Морского замка, будто прикрывшись шторкой.

У новенького бетонного пирса терлись о шканцы несколько эсминцев и сторожевиков, а кораблей выше рангом в ПМТО не водилось. Поговаривали, что к базе припишут противолодочный крейсер «Москва», но мало ли что болтают досужие мариманы.

Военно-морской закуток облюбовали и летуны — на голубой воде покачивались два гидросамолета Бе-12 «Чайка». Своими надломлеными крыльями, устало касавшимися воды, они и впрямь напоминали чаек.

Невозмутимый часовой на КПП в темпе распахнул решетчатые ворота с красными звездами и якорями, и весь кортеж шефа «Мухабарат» вкатился на небольшой плац. Негодуя на утомление, Ершов не вышел, а выскочил из машины, и стремительно зашагал навстречу здешнему начальству.

Маленький, сухонький каперанг, весь в черном, несмотря на плюс двадцать, торопливо семенил навстречу.

— Получен приказ из Москвы — оказывать всяческое содействие, — затараторил он на ходу, опуская поклоны и расшаркиванья. — Так что… Ждем ваших указаний.

— Тогда поднимайте обе «Чайки», товарищ капитан первого ранга! — перешел Грига на русский. — Необходимо найти яхту «Зоар» — и снять с нее… советских ученых!

— Есть! — улыбнулся командир ПМТО, лихо козыряя.

— Ну и, очень желательно, вывести какой-нибудь ваш сторожевик — разведка сообщает о нехорошей активности американцев у побережья. Там вовсю челночат «Орионы». Боюсь, ищут они ту же яхту, что и мы!

— СКР «Ладный» вышел в море… э-э… сардар.

— Отлично! А я, с вашего позволения, на одну из «Чаек»!

— Сардар… — затянул каперанг.

— Там моя жена!

— Понимаю… — воспоминания юности на секунду затуманили взгляд моряка. — Катер подан, сардар! Командир гидросамолета — Юра Четверкин. Это вон та «Чайка», что ближе к нам. Ну… Ни пуха, ни пера, сардар!

— К черту! — энергично выразившись, Ершов ссыпался по трапу в белый катерок, и парочка матросов, загорелых до черноты, лихо разогнала глиссирующий кораблик, умеючи подрулив к серому носатому «Бе-12». Из люка, открывавшегося внутрь, высунулся пилот в синей робе, и протянул мускулистую руку.

— Салям алейкум!

— И вам того же! — выдохнул Грига, хватаясь за цепкие пальцы и заныривая в гулкое нутро самолета-амфибии.

— О-о! — обрадовался летчик. — И по-нашему могёт! Прошу в кабину. Покажешь, куда и что. Куда лететь, что искать…

— Триста километров к северу, где-то на линии между Фамагустой и Тартуссой! Яхта «Зоар»… Парусник, бригантина!

— Заходь, — Четверкин завел Ершова в пилотскую кабину, и вручил шлемофон с ларингами. — Держи. Надень, надень… Иначе ни хрена не услышишь!

По очереди раскрутились, взревели турбины. Кресты лопастей слились в мерцающие круги, и «Чайка», глухо гудя реданом, бьющимся о волны, взлетела, просыпая блеск капель.

Тот же день, позже

Средиземное море

Внизу проплыл длиннотелый сторожевик, и «Чайка» заложила вираж, описывая протяженную дугу с юга на север. Однако под днищем самолета переливалось все то же синее море, сверкавшее на солнце мириадами блесток, и совершенно пустынное.

Сердце Ершова дважды давало сбой, но все не то. Сначала греческая рыбачья шхуна завиднелась, а затем и вовсе «Калипсо» показалась — Жак-Ив Кусто спешил снять подводный мир, бессолнечный и безмолвный, пока есть спрос.

— Вижу! — вдруг заорал штурман. — Вон она!

Грига так резко подался вперед, что ремни врезались в грудь, сбивая дыхание. Да, это была она, «Зоар»! Ну, не могут же болтаться в углу Средиземной лужи сразу две бригантины!

Уговаривая себя, Ершов облизывал сохнущие губы, слыша, как попискивает пульс в ушах, и до рези в глазах всматривался в ладное суденышко.

— Эй, марконя! — гаркнул Четверкин радисту, молоденькому, но богатырских статей. — Спишь?

— Обижаете… — прогудел тот, поводя могутными плечами.

— Свяжись с «Ладным», пусть двигает сюда!

— Есть…

— Э! Э-э! — заорал помкомандира. — Они что, совсем с ума посходили⁈

Грига заледенел — буквально с неба свалились два истребителя, и закружились в зловещем танце, облетая яхту.

— «Фантомы»!

Один из самолетов сделал «горку», перевалился, срываясь в пике, и «спустил с поводка» неуправляемые ракеты «Зуни». Одна канула в волны, а вторая разорвалась на полубаке яхты, осколками подрезая снасти — заполоскал лопнувший кливер.

— Сбить! — в ужасе и ярости засипел Ершов. — «Ладному» — сбить! Там наши!

— Если достанут… — пробормотал Четверкин, бледнея.

— «Оса» достанет! — рокотнул радист. — Флотские приняли… Наблюдаю пуск!

— Уводим борт! Не то достанется нам!

«Чайка» отвалила в сторону, завывая, описывая циркуляцию вокруг места преступления — два стервятника чинили расправу над беззащитной яхтой.

Там же, чуть раньше

Борт яхты «Зоар»

— Жаль, что Тель-Авив далеко, — улыбнулся в усы Алон. Упершись руками в фальшборт, он глядел, сощурясь, на обливные высверки моря. Легкое марево выдавало близость берегов древнего Леванта. — Скоро вам сходить!

А у меня в памяти будто страницы листались — всё, что с нами приключилось, возникало и таяло.

— Спасибо вам за все, рабби! — сказал я совершенно искренне. — Я понимаю, конечно, что четыре или пять огнестрелов не играют против базы ВВС, но все равно… Увидал Ливлата с Ари и, как-то, знаете,