мессир. Это, конечно, дело правильное, но всё ж не забывайте, что мы на войне. И сегодня столкнулись с первым её проявлением. Для начала нужно хорошенько проверить несчастных. Вдруг среди них есть гонцы с бумагами, донесениями… Такие документы иногда скрывают магией, преступники могли их не заметить. Возможно, удастся определить отряды и роты, где они служили, по татуировкам. Это из ряда вон выходящее событие, господин ди Марко. Местные земли обычно спокойны, и просто так наткнуться на братскую могилу… — она качает головой и поворачивается к Коту. — Сколько там мертвецов?

— Около двух с половиной десятков, госпожа.

— Ведите, — командует Айрилен, не дожидаясь согласия Имлериса.

— Следуйте за нами, магистр, — склонив голову, отвечает лысый сержант. Спрыгнув со своего коня, предлагает его женщине, но она отказывается.

— Все идут пешком, — говорит магесса. — Мессир ди Марко, думаю, вам лучше остаться здесь и организовать оборону обоза, на случай, если это ловушка.

Имлерис выглядит слегка напуганным. Шумно сглотнув скопившуюся слюну, он кивает и отходит к своей карете. А мы, следом за разведчиками, ныряем в густые заросли, начинающиеся почти у самой дороги…

Идти приходится четверть колокола, не больше. Вокруг оврага, в котором лежат трупы, расползается могильное зловоние. Не такое, как от «кукол», но приятного мало. Несколько солдат морщатся, но спазмов ни у кого не возникает, и носа сослуживцы не прикрывают. Привыкли видеть и чуять такое…

В отличие от меня… Приходится сцепить зубы и дышать медленно, чтобы удержать в желудке его содержимое.

— Доставайте по одному, будем осматривать, — велит Айрилен.

Выстроившись в цепочку, мы принимаемся вытаскивать из оврага трупы и раскладывать их рядом. Всего насчитываем двадцать четыре мертвеца. Десять из них — в изодранной до состояния лохмотьев солдатской форме и остатках кожаных доспехов. Остальные — раздеты до исподнего. Всех убили оружием, это очевидно по многочисленным ранам на телах. И что самое примечательное — у несчастных забрали не только почти всю одежду и доспехи, но и всё оружие.

Вообще всё, мы не обнаружили даже обломка завалящего кинжала…

— Кровь только в овраге, — хмуро говорит Блик, обсуждая произошедшее с Айрилен и Котом. — Мы осмотрели местность — земля примята, кое-где есть следы волокуш и конских копыт, но они обрываются у опушки на востоке. Мертвецов явно откуда-то притащили, но это случилось дней пять назад. Дождь стёр почти все следы.

— Плохо, — отвечает Айрилен, присев на корточки перед одним из трупов. — Значит, понять, куда ушли убийцы, не получится. Татуировки?

— Джарди говорит, что узнал парочку рисунков. Якобы похожи на метки кавалеристов из «Беличьих хвостов», но он не уверен — местами татуировки сильно повреждены.

— Оружия не нашли?

— Никакого.

— Далековато забрались отродья Ирандера… Безнаказанно убили три десятка имперских воинов, — задумчиво говорит магистр Старвинд. — Но тела не сожгли… И не особо старались спрятать — просто свалили в кучу. Интересно, почему?

— Вполне возможно, не успели, — пожимает плечами Блик. — Ту всё же патрули ездят регулярно. Или не хотели привлекать внимания, ведь до Сарнских бродов отсюда рукой подать. Зарево заметили бы ночью, дым — днём. Чтобы спалить такую гору мертвецов, нужен большой костёр. А так… Если их убили в другом месте…

Гадать было бессмысленно. Ни бумаг, ни донесений, ничего такого у мертвецов, вопреки ожиданиям Айрилен, не нашлось. Скидав несчастных обратно в овраг, мы подкопали его края и засыпали трупы землёй. Выкапывать разные могилы — пустая трата времени. А поджигать тела, даже в овраге — опасно, можно устроить лесной пожар.

Вернувшись к отряду, мы рассказываем о том, что увидели. Ди Марко явно растерян, солдаты насторожены.

— Нужно продолжать путь, — говорит командиру Айрилен. — Блик прав, до Сарнских бродов — рукой подать. Там есть небольшой гарнизон. Мы расскажем о случившемся, пусть займутся погребением несчастных. Может, узнаем что-нибудь, с чем сойдутся эти трупы.

Мы продолжаем движение, но теперь уже каждый из отряда держится настороженно. У всех под рукой оружие, часть солдат сопровождает медленно плетущиеся по дороге повозки на своих двоих. Как и я, вышагивая у правого борта нашей телеги и настороженно изучая холмы и лесные массивы вдоль дороги.

— Хенрир, — спрашиваю десятника, идущего чуть впереди. — Тебе не кажется, что вокруг слишком тихо?

— Ага, хррашево дерьмо… — сплёвывает десятник. — Ни птиц, ни зверья не слышно и не видно… И в лесу также было.

— Не нравится мне это…

— Не тебе одному, парень. Гляди в оба.

На холмы опускаются ночь, дождь снова усиливается, и мы зажигаем фонари и факелы. Разведчики сопровождают нас слева и справа, оставаясь в лесу и наблюдая, чтобы никто не подобрался к отряду с флангов. Двое оставлены позади, ещё двое, взяв лошадей, отправились чуть вперёд.

Поэтому, когда впереди раздаётся отчётливое лошадиное ржание, мы не удивляемся. После тайного пересвиста, когда разведчики приближаются к Блику и обмениваются с ним несколькими репликами, отряд резко останавливается. Со всех сторон доносится шелест доставаемого из ножен оружия, солдаты на козлах, тихо переругиваясь, взводят арбалеты. Те, кто сидит в телегах, надевают на руки свои рондаши, фонари и факелы тушат…

Главный помощник капитана коротко свистит трижды. Я знаю этот сигнал — те, кому выпал жребий сегодня, должны рассыпаться по окрестностям и затаиться. Треть отряда, примерно двадцать человек, и я в том числе, быстро ныряем в придорожные заросли, равномерно распределяясь вдоль обоза.

Это было то немногое, что мы тренировали во время дороги, так что подобный манёвр у нас занимает считанные мгновения.

Шагах в пятнадцати от остановившегося третьего фургона, мы с Журавлём прячемся в сырой траве за здоровенным поваленным деревом, накрываемся темными плащами и кладём клинки рядом… Длинношеий парень, едва слышно ругаясь сквозь зубы, натягивает на короткий лук тетиву.

На дороге остаётся около сорока человек. Через несколько мгновений за пеленой падающей с неба воды снова слышится лошадиное ржание, причём — в немалом количестве. Когда оно приближается, Блик выкрикивает в темноту:

— Стойте, кто бы вы ни были! Именем Императора Виктариона!

Звук многих копыт, чавкающих в грязи, замедляется. Затем шагах в тридцати от наших фургонов загорается несколько фонарей.

— Именем Императора Виктариона, назовитесь! — слышится в ответ.

Пару ударов сердца Блик молчит.

— «Речные вороны»! — наконец, гаркает он. — Кто спрашивает?

Ещё пара мгновений тишины.

— Седьмой кавалерийский разъезд Северного кулака! Мы подъедем, не глупите, «вороны»!

Огни приближаются,