В ответ на это в сентябре 1940 года Япония присоединилась к фашистскому военному блоку, так называемой «оси», и к 1941 году заняла Французский Индокитай, после того как Франция была завоевана Германией и больше не могла защищать свои интересы в Азии.

Япония, надеясь на победоносное шествие вермахта по Европе, неминуемо двигалась в сторону конфронтации с Западом. Она была одержима захватом Южноазиатских стран, намереваясь сделаться чуть ли не хозяйкой Тихоокеанской акватории.

* * *

Блицкриг против Советской России готовила не только Германия, но и ее сателлит по «оси» на Дальнем Востоке – Япония. План «молниеносной войны» Токио против Москвы задумывался заранее и прорабатывался со всей тщательностью и японской изощренностью. Некоторые нынешние российские, либерального толка, публицисты и современные японские историки пытаются опровергнуть агрессивный характер японской военщины. Но как можно проигнорировать слова Нюрнбергского судебного процесса 1946 года, твердо заявившего:

«Трибунал считает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и планировалась Японией… что она была одним из основных элементов японской национальной политики и что ее целью был захват территории СССР…»

Планирование «японского блицкрига» подтверждают недавно рассекреченные и опубликованные в Японии документы императорских совещаний, координационного комитета императорской ставки и правительства, Генштаба и Главного морского штаба, других органов государственного и военного руководства.

Уже в начале июля 1941 года, видя стремительный и победоносный ход немецких полков и дивизий в европейской части СССР, японское правительство на совещании у императора Хирохито приняло курс на подготовку решения проблемы «Севера» – нападения на Советский Союз. Причем позиция Страны восходящего солнца была зафиксирована письменно в документах такими выражениями:

«Наше отношение к германо-советской войне будет определяться в соответствии с духом Тройственного пакта (союз трех держав – Германии, Японии, Италии. – Авт.) Однако пока мы не будем вмешиваться в этот конфликт.

Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой позиции. В это время мы будем вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями.

Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ».

Разве подобного откровения мало для наших «истребителей прошлого» и «переписчиков истории», чтобы не квакать об агрессивности царской и Советской России против «пушистой», «непорочной» и «спокойной» Японии?

Пусть тогда эта пишущая братия вспомнит нападение 29 апреля 1891 года в городе Киото японского полицейского из оцепления, предательски приблизившегося к объекту охраны и полосонувшего мечом цесаревича, ставшего вскоре царем России Николаем II.

Пусть вспомнят троих наших соотечественников – Всеволода Симбирцева, Алексея Луцкого и Сергея Лазо, – изуверски сожженных в паровозной топке в мае 1920 года.

Пусть вспомнят о вспоротых животах беременных россиянок, обезглавленных японскими мечами народных мстителях – партизанах, экспериментах с замораживанием тел наших военнопленных в засекреченном отряде № 731 Квантунской армии и подготовке Японии к бактериологической войне против Советского Союза и т. д. и т. п.

Не мы, а они к нам приходили восточными варварами с обнаженными мечами.

Японцы сегодня открещиваются от своих преступлений, требуя вернуть им Восточные территории, обещая вечный мир с Россией. Вот уж действительно, кто много врет, тот много божится.

СССР заплатил реками крови своих граждан за эти территории и в международно-правовом порядке узаконил их.

Недавно удалось прочесть записанные в дневник откровения одного из наших воинов, Олега Смирнова, направляющегося в товарной теплушке в июне 1945 года на войну с японцами. Он писал:

«По дороге я наслушался солдатских разговоров. Большинство соглашалось, что бить самураев, конечно, надо. Вспоминали Порт-Артур и Цусиму, японскую оккупацию Приморья во время Гражданской войны, зверскую казнь Лазо, Хасан и Халхин-Гол.

Ругали американцев, которые норовят загребать жар чужими руками! Гадали, какая предстоит война: большая или малая, длительная или короткая? Сошлись на том, что мы их, самурайских гадов, в порошок сотрем недели за четыре…

То есть почти угадали…»

Недавно автор встречался с участником тех событий капитаном в отставке Иваном Семеновичем Носовым, принимавшим участие в боях и с немцами в Европе, и с японцами в Азии.

– Иван Семенович, каково ваше впечатление от боев на разных концах «оси»?

– С немцем сражались долго, к нему привыкли. Он воевал умом, японец – страстью. Бывало, окружаем какую-то часть или подразделение квантунцев, они стреляют, что-то по-своему кричат, словно подбадривают друг друга…

– А сдавались в плен?

– Конечно.

– У нас, не видевших и не знавших тех событий, сложилось мнение, что они массово делали себе харакири или сэп-пуку – вспаривали животы?

– Глупости это – за жизнь боролись до последнего вздоха. Видел несколько случаев такого сведения счетов с жизнью. В беседах японские военнопленные поясняли, что у всех народов душа может быть в любом месте тела, у самураев – она в животе. А вообще вели они себя жестоко с китайцами, монголами и нашим братом. Находили чуть засыпанные землей могильники, в которых были обезглавленные люди, без одной или двух нижних конечностей, без рук и с выпотрошенными брюшинами.

– Это, наверное, были жертвы 731 – го отряда?

– Говорили, но не знаю, мы вскоре оставили эти страшные ямы, и шли вперед, гоня и добивая варваров.

Япония, как и Россия, никогда не была колонией, поэтому подчинение другим странам и народам было для нее чуждо. Она называла себя «непотопляемым островом», хотя состояла из многих островов.

Как известно, Русско-японскую войну Токио выиграл, однако дипломатическую – проиграл. Япония слишком мало получила от этой войны, но она по-азиатски умела ждать, выжидать и получать в результате этого то, что желала.

Она тонко улавливала противоречия, возникавшие между державами на европейском континенте. Для нее они не были секретами, и Япония легко могла маневрировать в море хитросплетений мировой политики.

Длительное время, будучи адептом внешней политики Берлина, Япония, однако, по итогам Первой мировой войны (1914–1918) стала союзницей победителей – стран Антанты, в тяжелый момент временно предав кайзеровскую Германию.

После войны один из немецких генералов скажет в отношении японцев, что распродажа друзей – не признак банкротства, а признак карьеры. А потом добавит: «Люблю измену, но не изменников».