Это была тяжелая работа. Женщины недоверчиво наблюдали, как Кристофер загружает пакеты и привязывает их веревкой. Такрой пытался помочь, но был недостаточно плотным, и его руки проходили сквозь пакеты. Кристофер устал и продрог на холодном ветру. Когда одна из женщин дружески ему улыбнулась и спросила, не хочет ли он войти в дом и согреться, он с удовольствием согласился.

— Не сегодня, спасибо, — сказал Такрой. — Это эксперимент, и неизвестно, сколько еще продержится заклинание. Нам пора возвращаться.

Кристоферу стало досадно. Они спустились с холма, и Такрой сказал:

— Не обижайся. Это всего лишь деловая поездка. Твой дядя хочет, чтобы повозка прибыла к нему с грузом в таком виде, какая она сейчас.

Я искренне надеюсь, что он сможет сделать ее достаточно твердой для того, чтобы те женщины могли сами загружать пакеты, и тогда мы обойдемся без тебя.

— Но мне нравится помогать, — запротестовал Кристофер. — Кроме того, как бы ты ее тянул, если бы меня не было рядом, чтобы удерживать тебя?

— Ты прав.

Такрой сам об этом думал, пока они спускались с холма и тащили повозку наверх, в долину.

— Я должен тебе кое-что сказать, — запыхавшись, проговорил юноша. — Ты вообще учился когда-нибудь магии?

— Вроде нет.

— А надо бы, — пропыхтел Такрой. — У тебя потрясающий дар. Попроси маму, чтобы тебе давали уроки.

— Мама хочет, чтобы я стал миссионером. Такрой выпучил глаза:

— Ты уверен? Может, ты неправильно ее расслышал? Может, она сказала — «магом», а не «миссионером»?

— Нет, — возразил Кристофер. — Она сказала, что я «попаду в общество».

— А-а, общество, — печально выдохнул юноша. — Я и сам мечтаю об обществе, о том, как я буду неотразим в бархатном костюме в окружении молодых леди, играющих на арфах…

— Миссионеры что, носят бархатные костюмы?

— Не думаю, что этот разговор к чему-нибудь приведет. — Такрой взглянул на затянутое тучами серое небо. — Твой дядя сказал, что скоро ты пойдешь в школу. Если это приличная школа, то магию будут преподавать факультативом. Пообещай, что обязательно на нее запишешься и будешь ходить.

— Хорошо.

Упоминание о школе вызвало у Кристофера колики в желудке.

— А какие они, школы?

— Там много детей. А в остальном… В общем, скоро сам все узнаешь.

Они с трудом продвигались к началу долины, где кружился туман из Междумирья.

— Ну вот, начинается трудная часть пути. Твой дядя сказал, что этот груз верней доберется до места, если ты изо всех сил толкнешь повозку сразу после того, как я исчезну. И еще… В следующий раз, когда ты окажешься в каком-нибудь языческом храме и тебя начнут преследовать, бросай все и убегай сквозь ближайшую стену. Понял? Думаю, мы увидимся примерно через неделю.

Как только Такрой вместе с веревкой растворился в тумане, Кристофер налег на повозку и толкнул ее. Она накренилась и двинулась вперед. В тумане она светилась и была похожа на бумажного воздушного змея…

Кристофер задумчиво карабкался по Междумирью, когда до него вдруг дошло, что в прошлый раз он был в Везделке, где живут язычники… Нельзя с ними связываться! Теперь-то уж никто не заставит его вернуться в Десятые Миры! И почему только мама решила, что ему нужно стать миссионером!

С тех пор дядя Ральф устраивал новые эксперименты каждую неделю. Такрой сказал, что дядя был очень доволен, потому что повозка с пакетами беспрепятственно закатилась прямо в мансарду Такроя. Два колдуна и волшебник наложили на нее более сильное заклинание, и теперь она могла стоять в любой Везделке столько, сколько нужно. Эксперименты стали намного интереснее. Такрой и Кристофер перетаскивали повозку в то место, где ждал груз, обычно аккуратно упакованный в мешки удобного размера. Кристофер перекладывал их в повозку, и они с Такроем отправлялись на часок-другой изучать окрестности.

Такрой сам предложил заняться исследованиями.

В Первых Мирах они глазели на поезда, летящие через кольца. Кольца были закреплены на столбах высоко над землей и на большом расстоянии друг от друга, а поезда пролетали сквозь них с таким свистом, что казалось, рвется небо, и даже не задевали колец.

Во Вторых Мирах они бродили по лабиринту мостов через бессчетное количество рек, где на отмелях грелись гигантские угри, а в грязи под мостами похрюкивали и копошились совсем уж диковинные твари.

Кристофер подозревал, что Такрою исследовать миры нравится не меньше, чем ему самому. Во время этих прогулок настроение у обоих было великолепное.

— Это куда лучше, чем сидеть в четырех стенах и плевать в потолок. Я так редко уезжаю из Лондона! — сознался Такрой, помогая Кристоферу построить замок из песка на берегу моря в Пятых Мирах.

Оказалось, что именно здесь Кристофер встретил Глупышек. Мир этот сплошь состоял из островов.

— Тут даже лучше, чем на побережье в Брайтоне! — сказал Такрой, глядя на искрящиеся голубые волны. — И почти так же хорошо, как вечерний крикет. Если бы я мог выбираться из дому почаще!

— Ты что, потерял все свое состояние? — с сочувствием спросил мальчик.

— У меня никогда не было состояния, чтобы его терять. Я найденыш.

Больше Кристофер не стал расспрашивать спутника, потому что в голове его витали мысли о русалках и он ждал, что они вот-вот появятся, как обычно. Но сколько он ни ждал, ни одна из них так и не приплыла.

К этому разговору он вернулся на следующей неделе в Седьмых Мирах. Когда они шли за похожим на цыгана человеком, который вел их посмотреть на Великий ледник, Кристофер спросил у Такроя, что значит быть найденышем.

— Это значит, что кто-то меня нашел, — радостно объяснил Такрой. — Этот «кто-то» в моем случае был очень приятный и благочестивый морской капитан, который подобрал меня, совсем маленького, на каком-то острове. Он сказал, что Господь послал меня ему. Я не знаю, кто мои родители.

Кристофера рассказ очень впечатлил. — Поэтому ты такой веселый?

Такрой рассмеялся:

— Я почти всегда веселый. А сегодня мне особенно хорошо, потому что я наконец-то избавился от флейтистки. Твой дядя нашел для меня пожилую даму, которая играет на скрипке вполне прилично. Может, благодаря ей, а может, и тебе я чувствую себя все тверже с каждым шагом.

Кристофер обернулся и поглядел на юношу, который казался таким же плотным, как и скалы, поднимавшиеся вокруг, и таким же настоящим, как цыган, шагавший впереди.

— У тебя и самого теперь хорошо получается. — Может быть. Думаю, ты увеличил мои возможности. Хотя знаешь ли, юный Кристофер, до встречи с тобой я считался лучшим спиритом в стране.