– Да?

– Да.

– Хорошо. Пойдемте, мышата. Вас пока не назовешь красавицами, но со временем вы, возможно, ими станете.

Джессика нацарапала записку своим родителям и прикрепила ее магнитом на двери холодильника. Затем вместе с Денни и близнецами быстро пошла к машине.

…Через три часа Джессика открыла парадную дверь и вошла в дом. Джин и Джоан вошли следом за ней. Ей казалось, что это длилось не три часа, а три недели или даже три столетия. Она не хотела никогда больше в своей жизни видеть фильмы, близнецов и даже самого Дэнни Стоффера. Если ей повезет, думала она, может быть, она умрет этой ночью.

Уже собираясь отправить близнецов наверх, она увидела, что из кухни выходят ее родители.

– Джес, мы видели твою записку, – сказала мать. – Какая ты умница, что взяла девочек с собой. Вы хорошо провели время, малышки?

– Да, спасибо, – ответили они одновременно.

– Прекрасно. Ну, а теперь вам нужно поскорее лечь спать. Уже поздно. Спокойной ночи.

Джессика в изумлении смотрела вслед близнецам, спокойно поднимавшимся по лестнице. Весь сегодняшний вечер казался ей чем-то нереальным.

– Дорогая, я так горжусь тобой, – сказала Элис Уэйкфилд.

Нед Уэйкфилд обнял свою дочь за плечи.

– Мы всегда можем положиться на нашу маленькую дочурку, правда?

– Мама! Папа! Это был самый ужасный вечер за всю мою жизнь! – Джессика расплакалась от бессильного гнева.

– Джесси, случилось что-нибудь плохое?

– Все было плохо, папа!

Элис и Нед Уэйкфилд вопросительно глянули друг на друга, и Джессика подумала, что они просто не видят, что творится у них в доме.

– Ну, мама, для начала – эти два маленьких существа, которые только что прошли наверх, совсем не те, какими они вам кажутся. О, они совсем не такие, как вы думаете! – Джессика собиралась разразиться гневной тирадой, но отец решительно прервал ее.

– Дорогая, эти девочки – наши гости. Они милые, тихие и застенчивые. И мы должны сделать так, чтобы в нашем доме им было хорошо и удобно. – На его лице появилось знакомое Джессике выражение: «И не вздумай мне перечить».

Но она была слишком расстроена и разгневана, чтобы обратить внимание на эти сигналы тревоги.

– Милые? Застенчивые? Тихие? – Слова слетали с ее губ, как пули. – Эти две маленькие чертовки такие же тихие, как диск-жокей субботним вечером. Не успели мы выйти из дома, как они начали беспрерывно болтать и есть. Дэнни истратил целое состояние, покупая им пиццу, воду и кукурузные хлопья. Вы знаете, они, оказывается, могут разговаривать, набив рот хлопьями? – Джессика металась по комнате, хватая подушки, швыряя их назад и топая ногами.

– Дэнни не мог говорить со мной. Я не могла говорить с ним. Это было самое ужасное свидание за всю мою жизнь. А знаете, кто в этом виноват? Хотите знать?

– Успокойся, Джес. Ты несешь какую-то чушь.

Джессика повернулась к матери.

– Несу чушь? В этом доме все превратилось в сплошную чушь! Лиз губит мою жизнь – а вам все равно!

Она тут же пожалела о своих словах.

– Какое отношение имеет Лиз к тому, что произошло сегодня вечером?

– Какое отношение имеет Лиз? Вообще-то говоря, никакого. Я думала, что она сегодня возьмет близнецов на себя. У меня были планы на сегодняшний вечер – важные планы. Но Лиз ушла, не сказав мне ни слова.

– Лиз имеет право на развлечения. – Элис Уэйкфилд покачала головой. – Но в данном случае она поступила нехорошо, не подумав о тебе.

Джессика вздохнула.

– Возможно, произошло какое-то недоразумение, мама. И потом на самом деле я, конечно, не думаю, что Лиз губит мою жизнь. Не знаю, зачем я это сказала.

– Мы знаем, что ты так не думаешь, дорогая, – улыбнулась мать. Мы очень ценим то, как ответственно ты поступила сегодня.

– Вы знаете. – Джессика взглянула сначала на мать, а потом на отца. – Ответственность может помешать человеку провести время так, как он хочет.

Нед Уэйкфилд подошел к ней, широко улыбаясь.

– Ты только что открыла одну из самых важных истин в жизни, – сказал он, обнимая ее. – Ты молодец.

– Спасибо, папа. – Она искренне обрадовалась его похвале, засмеялась и тут же зевнула. – Я устала. Увидимся утром.

Поднимаясь по лестнице, Джессика услышала слова матери:

– Хорошая девочка наша Джессика.

Проходя мимо комнаты Элизабет, Джес остановилась. Из-за двери приглушенно доносились рыдания и стоны ее сестры.

Она медленно открыла дверь.

– Лиз? Послушай, Лиз, что с тобой? – Рыдания и стоны не прекращались.

Джессика подошла и присела на край кровати.

– Лиззи? Это я, Джес. Что случилось?

Элизабет порывисто села и обвила руками ее шею.

– О, Джесси, как я рада, что ты здесь! Мне приснился ужасный сон.

Джессика обняла сестру.

– Лиззи, успокойся. Все хорошо.

Руки Элизабет еще крепче охватили шею Джессики.

– Кошмары не длятся долго, Лиз, – успокаивала ее Джессика.

«Хотела бы я, чтобы это было так», – добавила она про себя.

– Кажется, я чувствую запах французских гренок. Да, мам? – спросила Джессика, входя в кухню.

– Они почти готовы, детка. Сок и молоко на столе. Что же ты не садишься? Садись и начинай завтракать.

– Нехорошо с твоей стороны готовить мой любимый завтрак.

– Нехорошо?

– Как же я влезу в свою форму капитана команды болельщиков, если буду объедаться?

Повернувшись от плиты, Элис Уэйкфилд улыбнулась.

– Ну, я думаю, что тебе можно набрать еще несколько килограммов, прежде чем люди начнут называть тебя толстушкой. Элизабет уже спускается?

– Через несколько минут. Она сушит волосы. – Потягивая апельсиновый сок, Джессика раскрыла учебник французского языка. – Мам, ты знаешь неправильные глаголы?

Глубоко задумавшись, Элис Уэйкфилд не услышала вопроса.

– Мам?

– Извини, Джессика. Ты что-то сказала?

– Что-нибудь случилось?

Мать поставила на стол свою чашку и села рядом с Джессикой.

– Я хотела поговорить с тобой об Элизабет.

Чувство огромного облегчения охватило Джессику. Значит, не только она и Тодд были обеспокоены поведением Лиз. Она знала, что родители были достаточно наблюдательны и не могли не заметить, как изменилась Элизабет.