Исполнителей теракта нашли достаточно быстро, показательный суд над шестью чеченскими боевиками утихомирил общественность, жаждущую жестокого наказания виновных. Однако для профессионалов не было секретом, что пойманные кавказцы — не более чем исполнители, наемники, за хороший куш не чуравшиеся любой грязной работы. Скорее всего, их изначально планировали скинуть российским спецслужбам, как балласт. А вот до истинных заказчиков преступления руки Фемиды не добрались… Именно этот теракт стал поворотным пунктом во взглядах офицера Семенова. Он понял, что это — фактически вызов, и принял его. Почерк Клуба трудно было спутать с чем-то другим.

А впервые он столкнулся с Клубом еще во времена могущественного СССР, когда работал на советскую разведку в Восточной Германии.

…Неприятная осенняя морось плотной стеной затянула весь Лейпциг. Молодой офицер могущественной советской разведки Виктор Семенов еще даже не помышлял о том, что когда-нибудь станет властителем самой большой страны в мире. Да что там! Тогда он даже не думал о том, что когда-нибудь его Родина снова будет называться Россия, а не Советский Союз. Разве что в самых смелых мечтах, когда тайком читал самиздатовские мемуары белогвардейских офицеров и по тысячному разу любовался черно-белыми фотографиями деда — офицера царской армии, героя Первой мировой войны, а позднее — одного из тайных военных советников самого Сталина.

Сегодня он был чертовски зол: вместо долгожданного выходного, который он собирался провести с веселой веснушчатой Гретхен, с которой познакомился в больнице, куда угодил с банальной пневмонией, он мок под дождем возле общежития фабричных рабочих. Его непосредственный начальник, полковник КГБ, Сергей Петрович Негошин, с которым у них сложились дружеские доверительные отношения, запаздывал.

Наконец из-за поворота, обдав Виктора водяными брызгами, вылетела черная «Чайка» с дипломатическими номерами.

— Ну, спасибо, Сергей Петрович! Хотите, чтобы я снова свалился с воспалением легких? — крепко пожал широкую крестьянскую ладонь Негошина Виктор.

— Да брось, Витя! Ничего с тобой не случится, — в свойственной ему манере, грубовато отмахнулся полковник. — Давай по делу. Пошли, посмотрим, что там стряслось. И вы тоже дуйте с нами! — Негошин сурово зыркнул на топтавшихся возле машины «блеклых». Так они между собой называли Ивана и Александра, двух агентов, которые, не будучи связанными кровными узами, были похожи друг на друга серой невзрачной внешностью, что для разведчика — большое преимущество. Вычислить «блеклых» почти нереально, они были истинными королями маскировки. Иногда Виктору казалось, что ребята при желании могут даже стать частью дождя или ветра. Спокойным флегматичным «блеклым» часто поручали мокрые дела. КГБ по возможности избегал, но в трудной ситуации не чурался убрать кого-то из своих врагов, будь это шпионы, предатели или террористы. «Блеклых» же ничто не могло вывести из состояния светлой печали, не покидавшей их лица. Убийство себе подобных они воспринимали как само собой разумеющийся процесс, вроде уборки или чистки зубов, не всегда приятный, но необходимый.

Четверо агентов КГБ вошли в общежитие, где их уже ждали знакомые из «Штази» — рыжий весельчак Вилли Хоффмайер и рябой, почти карликового роста, дотошный Фриц Ульрих. Оба были очень серьезны, что в общем-то свойственно Ульриху, но странно для Хоффмайера, который даже трупы вскрывал с прибаутками и песнями.

— Ну, что здесь у нас? — без лишних церемоний деловито начал Негошин.

— Пройдемте в подвальное помещение. — Фриц посмотрел на него холодными рыбьими глазами, взгляд которых сложно было выдержать более нескольких секунд.

В общежитии оказалось непривычно пусто, будним утром все его обитатели трудились на фабриках во благо Германской Демократической Республики.

В подвале в нос службистам ударил резкий аромат затхлой сырости и еще какой-то неприятный запах. Видимо, крысы и земноводные не первый год устраивали здесь свой шабаш. В дальнем углу подвала стояло несколько мешков, возле которых копошились два немца в военной форме.

— Пластиковая взрывчатка, — кивнул в их сторону Вилли. — В общежитие ее пронесли под видом сахара. То же самое сделали еще в нескольких общежитиях нашего города и в Берлине. Завтра все это богатство должно было сдетонировать.

— Парни, вы нас позвали вовремя, — повернул к ним усталое лицо один из саперов. — Если бы это рвануло, общежитие превратилось бы в коллективное кладбище в считаные минуты, а то и секунды.

«Расчет верный, — подумал про себя Виктор. — Завтра — выходной, большинство ребят были бы здесь, отсыпались или занимались домашними делами».

— А за раскрытие этого теракта нам надо поблагодарить тебя, Витя, твой информатор из Западного Берлина сообщил нам о нем.

— Кто именно?

— Энцо Вильке.

Виктор сразу припомнил чернявого цыганистого баварца, одного из королей немецкого криминального мира. Энцо был ценным информатором, его люди работали по всей Западной Германии и частенько выполняли поручения различных европейских спецслужб. Западный Берлин того времени вообще был Меккой шпионов, и люди Вильке оказывали агентам услуги, которые те считали для себя слишком грязными.

— А почему он не связался со мной напрямую как обычно? — искренне удивился Семенов.

— Времени было в обрез, он передал информацию через нашего человека в Западном Берлине. Правда, она стоила ему жизни. — Негошин порылся в карманах мешковатого пальто и протянул Семенову фотографию, на которой была голова Вильке. Отдельно от тела.

Виктор едва заметно поморщился. Если его убрали, значит, он сильно кому-то насолил. Многие противники КГБ догадывались о его двойной игре, но услуги его команды были слишком выгодны.

— Скорее всего, это не спецслужбы, — кашлянул Негошин.

— А кто? Албанские наркоторговцы решили взорвать несколько тысяч немецких комсомольцев?

— Так, Витя, не верещи. Ты еще о многом не в курсе, не тот уровень доступа пока что. Есть вещи и посерьезнее ЦРУ, Ми-6 и Моссада, вместе взятых, — сурово осадил Негошин своего ученика.

— Кто же?

— Те, чью волю они исполняют. Клуб.

— Какой такой Клуб? Сергей Петрович, я что-то не понимаю!

— Скоро поймешь. Я тебе сейчас подкину на денек информацию для переваривания и размышления. Да такую, что твоему молодому организму будет поинтереснее свиданий с Гретхен. Ты что-нибудь слышал о тайных обществах, о масонах?

— Ну, слышал.

— Так вот, это все правда. Ну, или почти все. На деле даже более фантастическая, чем ты читал у безумных самиздатовских деятелей. — «Надо же, он и про то, что я запрещенную литературу таскаю из вещдоков, знает. Что тут будешь делать!» — Есть такая организация, мы называем ее Клуб, сами себя они в разное время и для разных людей именуют по-всякому. Сеять панику и смерть — это их почерк, — продолжал Негошин. — А инструментарий может быть самый разный — от кровавой резни до утонченных политических интриг. Потому и Вильке твоего грохнули, не было необходимости делать грязную работу его руками, она им самим доставляет удовольствие. А вот такие вещи, как срыв дорогостоящего проекта, они не прощают. Для чего понадобились эти взрывы? Все просто, все общежития, которые они планировали подорвать, прилегают к территориям советских военных объектов. Они одним махом собирались убить кучу мирной немецкой молодежи, причинить ущерб советскому имуществу, а пропагандистская машина потом известит о том, что по халатности советских военных погибли немцы.