Оливия вновь погрузилась в глубокий и беспамятный сон.

Когда Генрих и Оливия проснулись, все уже бодрствовали, как будто им была чужда усталость и сон.

На этот раз брат настоятеля был крайне дружелюбен и отдал плащ из козьей шерсти, как и говорил. Провожали их всей общиной, скорее, не потому что были так гостеприимны, а скорее убедиться, что они не принесут за собой каких-нибудь доносчиков. Однако брат настоятеля продолжал удивлять:

–Если хотите вернуться, то идите по дороге.

–Какой дороге? Здесь же ничего нет. – удивился Генрих. В это время женщина подозвала к себе Оливию в сторону. Мужчина уловил лишь обрывок фразы: «Чего ж ты молчишь. Я ещё вчера заметила…»

–Есть. Посмотрите вот на это дерево – сказал подошедший настоятель, указывая пальцем на дерево, у которого была содрана кора, – Смотрите дальше.

Рядом с этим деревом, протягивалась вереница таких же голых деревьев.

–Вот по ним и следуйте к нам. – ответил брат настоятеля.

–Но почему вы не сделаете обычную дорогу, на которой можно перевозить телеги? Это же упростит ваш труд. – удивился Генрих.

–Все смотрят на то, что у них находится под носом, но никто не поднимет голову и не посмотрит, что творится выше, потому нас никто не находит, а это нам и нужно. Нам и так хорошо, зачем вторгаться дикарям в нашу жизнь? Они только всё портят. – ответил настоятель.

Прощаясь, Генрих заметил, как женщина передаёт Оливии какие-то куски тряпок, а та их кладёт в карман. Оливия подошла к Генриху, сказав, что они уже могут идти:

– Зачем тебе эти тряпки?

Лицо Оливии залилось краской, и она, опустив глаза, ответила:

– Они нужны мне…не..не течь. Если будем ходить по ночам в лесу, дикие звери нас быстро найдут.

Генриху стало неловко от этого разговора.

– Пошли. – робко сказал мужчина.

Уши его пылали, но в голове таилась одна мысль: «Она подумала о зверях и предусмотрела это. Может она не так уж и глупа, как кажется?»

Договор

Жажда заставила королеву выйти из небытия. Боль и слабость завладели её телом, в глазах плясали противные блики и тёмные пятна. Было слишком светло. Каждый поворот головы в сторону давался ей с большим трудом. Лишь только спустя длительное время, собрав все воспоминания по кусочкам, она поняла, что находится в доме своих отравителей. Так, её хотел отравить племянник руками правителя юга. Человек, на которого ставила такие надежды. Всё превратилось в прах.

Она хотела встать и поискать воду, ведь чувство того, что тебя изнутри прокалывают раскалённые иголки, никуда не пропало, но лишь попытавшись поднять голову, она ощутила новую волну боли в теле. Женщина застонала. Или же это была боль от утраченной надежды, от обиды и предательства. Всё смешалось.

В доме кто-то был. Был слышен топот ног, поднимающихся по лестнице. Звук становился всё громче и громче. Увидев перед собой немолодого, но и нестарого мужчину в лиловой длинной тунике, она издала лишь слабый намёк на голос, только лишь шевелила губами, пытаясь произнести слово «Воды».

Мужчина спустился вниз к Шьяме:

– Ты же сказала, что всё сделала как надо! – проорал мужчина, брызжа слюной.

– Да, она приняла достаточную дозу яда, но как видишь, она ещё жива. – растерянно пожала плечами женщина.

– Почему ты её не убила? – продолжал кричать мужчина.

– Я..я не знаю. Стоит подождать пару дней, и она умрёт от жажды. Этот яд высасывает много жизненных соков.

– Ты лжёшь. На ней твоя одежда. Кругом всё в крови, а на одежде ни пятна. Ты её переодевала. Для чего? Ты её выхаживала! Ты сейчас собиралась её кормить. Ты не ожидаешь её смерти. – грозным голосом говорил мужчина.

– Да, – поколебавшись ответила женщина. – Мне никогда не поручали смотреть на смерть. Я всю жизнь только травила и незаметно исчезала, чтобы всё выглядело естественно. Тут же ему надо было убедиться в её смерти.

– И ты с этим не справилась, да ещё и ослушалась.

– Признайся, кто рассказал тебе про неё. Откуда ты знаешь? Ты просто так ко мне и сыну не заходишь.

– Да, наш сын сам решил со мной встретиться, и признался, что ты ополоумела. Только он говорил о похоронах, а тут она вообще жива!

– Он?!

– Да. – вздохнул наместник, – И, если бы я мог, я пытался бы всеми возможными путями это скрыть, но весть уже дошла до правителя. Потому я пришёл за тобой, чтобы отправить тебя под стражу. Я ничего не могу поделать.

– А что будет с ней? – женщина была шокирована. – Что будет с нашим сыном? Он же продолжит учёбу?

– Увы, но нет. Азгур и его приказал убить за излишнюю болтливость. Боится, что новость пойдёт по всем землям. Да и болтливый человек ненадёжен. Уж тем более будущий личный писарь.

–Убить?! И меня тоже?! Ладно я, но почему наш сын?! Он ещё молод и глуп! – разревелась женщина.

– Это приказ. А правителя нужно слушать и подчиняться. Все его приказы должны быть исполнены. – со слезами на глазах тихо ответил наместник. – Ты ещё можешь убежать, но нашему сыну уже ничем не помочь, он уже под стражей. При Азгуре и схватили его.

– Нет! Ну он же ещё глуп! – разрыдалась женщина. – Я умру вместе с ним! Я его не брошу!

– Хоть ты успей спастись! – раздражённо, с надорванным голосом, прокричал мужчина.

– Нет! Ни за что!

Она пошла наверх, дав попить воды королеве. Та жадно пила её, будто в воде была её жизненная энергия, которую она жадно проглатывала обратно:

– Я х– х -хочу встре…титься с вашим…. правителем. – с трудом произнесла королева.

Шьяма ничего не ответила. Она спустилась вниз, прошла мимо наместника и вышла из дома. У крыльца её поджидали два солдата. Шьяма протянула к ним руки запястьями вверх, показывая, что она не противиться приказу правителя. Наместник пошёл вместе с ней, оставив королеву умирать дома от жажды.

На следующий день, в полдень, к ней прибыли с вестями о том, что правитель услышал последнее желание королевы и приглашает её на беседу.

Женщину оттёрли жёсткими и мокрыми щётками, которые воняли хуже, чем она сама. Дали поесть пакору. Королева с жадностью съела практически все лепёшки, что были предложены ей. Превозмогая боль, она ела и ела. Лишь после того, как она поела, её запрягли в кандалы и повели ко дворцу. Никто не обращал внимания на растрёпанную и измученную женщину, принимая её за бродяжку или преступницу – воровку.

Королева хоть и была уже старухой, но сохранила крепкое стройное тело и гордую осанку. Была достаточно подвижна и