– О чём задумалась?

– Да так. Не могу привыкнуть к твоему Коку. Знаешь, у нас в Наукограде всё по-другому.

– Например?

– Деревья везде на улицах, клумбы с цветами. Люди иначе выглядят и ведут себя иначе. А ещё коты и собаки!

– Тоже иначе выглядят? Мутанты?

– Нет! Они просто есть. Идёшь, а в траве котята играют. Или два спаниеля нюхаются – натягивают поводки, рвутся друг к другу, а хозяева недогадливые бредут дальше, разлучают бедняг. А у них, может, любовь или дружба. А у вас я и не вижу, чтобы кто-то животных выгуливал.

– Какой смысл в животных?

– Ну… Э-э-э…

– Читал я где-то, что раньше, в абсолютное допотопье, были люди, которые жили на севере. Вот ухлопы, как там вообще можно жить? Дубарь же невозможный, срань ледяная. К-хм. Но дело не в этом. У них были собаки, которые тяжести таскали и вообще помогали выживать в этой заднице. Там от собак, конечно, был толк. А сейчас?

– Не знаю, как объяснить… Какой смысл в звёздном небе, в журчании ручья?

– Странные вопросы. Послушай лучше, я, пока тебя ждал, начал статью писать для портала «Трах в первый раз».

Дин включил карманный коммуникатор.

– «Во время секса со шлюхой надевай презерватив. Надевая презерватив, не надо прерывать любовную игру. Презерватив не должен надевать сам мужчина. Чтобы процесс надевания презерватива превратить в увлекательную игру, используй шлюху». Как тебе?

– По-моему, слишком часто повторяется слово «презерватив».

– Это для поисковой системы.

– И сами предложения построены немного, м-м-м, странно.

– Портал – для малолеток, им не нужны красивости, им важна суть. А поисковым ботам так легче найти слово «презерватив».

– Занятно…

– Это же очевидные вещи. Совсем вы в своём Наукограде одичали.

– В Наукограде обычно пишут статьи и книги для людей, а не для ботов!

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Ты же любишь Цветаеву. И не только её. Представь, что было бы, пиши все подобным образом.

– Этим «всем» не нужно поднимать свой рейтинг в Сети.

– Сам хоть понял, какую чушь сказал?

– Да что ты понимаешь вообще? У вас в Наукограде даже Инета нет.

– А у вас книг нет. Удивляюсь, где ты Цветаеву нашёл?

– В Инете.

Марина хотела ответить, но передумала. Они подошли к клубу.

– Давай сядем в белом секторе, – попросила она.

– Хочешь повтыкать?

– Вообще-то поговорить, но тихих уголков для разговоров в ваших клубах не предусмотрено.

– А я бы потанцевал.

– Ого! Что ж, пойдём в красный сектор.

«Так даже лучше, – подумала Марина, – потанцует, расслабится. Танцующий Дин – такое редкое явление…»

Впрочем, длилось явление недолго. Дин прошёлся туда-сюда по танцполу, дёргаясь под однообразное «тынц-тынц», затем сообщил, что у него разболелись ноги, и пошёл к столику. Марина – за ним.

– Устал? – прокричала она. – Пойдём в белый сектор?

– Нет, нет. Ты танцуй, а я просто музыку послушаю.

– Тогда и я просто послушаю музыку. – Марина села.

Дин с минуту молча на неё смотрел, потом обиженно выпалил:

– А могла бы взять меня за руку и повести за собой. Или ты стесняешься со мной танцевать?

Марина пожала плечами.

– Хорошо, пошли.

– Ой, ноги мои, ноги, – запричитал Динарий, едва они оказались на тонущей в цветомузыке площадке. – Ну всё, ты за этот танец со мной не расплатишься!

– Э… Не хочешь – не танцуй. Определись наконец!

Дин замер на секунду, сделал оскорблённое лицо и поковылял к выходу. А Марина разозлилась. Сколько сил она тратит, чтобы спасти человека, а человек этот даже не способен её выслушать! Какое-то время сидела неподвижно, меланхолично разглядывая красный сектор. А он был и не красный вовсе, а кислотно-разноцветный. Разве что боты, снующие между столиками и орудующие за музыкальным пультом, по цвету напоминали переспевшие помидоры. По форме – тоже. Зато сектор втыкания действительно белый. И сейчас в нём равнодушно взирало в пустоту несколько обдолбов. Находились они слева от танцпола и были отгорожены от него прозрачной, но звуконепроницаемой стеной. Такие же стены отделяли «белых» посетителей друг от друга. За дополнительную плату можно взять один отсек на двоих. К Марине подкатил бот и предложил скидку в фиолетовый сектор и флакон «Усилителя ощущений» в подарок. Марина рассказала, куда ему стоит сходить и в какое место свои ощущения засунуть. Бот сообщил, что ответ непонятен, и покатил дальше. Фиолетовый сектор. Говорят, там зеркальные стены и потолок. Ещё и с эффектом увеличения. Говорят, он усыпан «интимными помощниками» на любой вкус – от самых безобидных секс-игрушек до имитации средневековых инструментов пыток. И что из этого выберет твой случайный партнёр и кем он окажется – никогда не известно. Впрочем, ты всегда сумеешь отыграться. Говорят, что туда идут, когда «коктейли обдолбов» перестают приносить мало-мальское удовольствие. И что «Усилитель ощущений» распыляют там прямо в воздухе. А ещё шёпотом добавляют, что не всем удаётся выйти из секс-зазеркалья живыми.

Марина даже не хотела поворачиваться в сторону фиолетовой стены, на которой то и дело мелькали голографические сцены любви. Однако не повернуться порой было сложно – вопли, доносящиеся из «свободной зоны», перекрикивали грохот музыки.

Нечто неопределённого пола подошло к столику и пригласило Марину на танец, после чего отправилось вслед за недавним ботом. Наконец она встала и начала пробираться к выходу.

Дин ждал на улице, и Марина вдруг поймала себя на мысли, что не знает, обрадовало её это или нет, но уж точно не удивило. Он подошёл, попытался обнять, Марина отстранилась.

– Объяснишь, что это было?

– У меня болели ноги. И я тебе не раз говорил: я никогда не танцую!

– Может, хватит глотать зелёную дрянь литрами? Глядишь, и ноги здоровей будут. А заодно и собственные слова забывать перестанешь.

– Что мне ещё сделать, чтобы тебе соответствовать?

– Соответствовать мне? Ты посмотри на себя! В век цветных вирусов умудрился родиться здоровым, чтобы потом угробить себя банальным алкоголизмом.

– Да, давай. Почитай мне нотации, как последнему ухлопу.

– Я не читаю нотаций, я хочу помочь.

– Опять будешь тащить меня в свой Наукоград? Здесь мои друзья, им не нужно, чтобы я менялся, вкуриваешь? Они любят меня таким, какой я есть! А ты – нет. И твой отец никогда меня таким не примет. Но на папашу твоего мне плевать, а из-за тебя – больно.

– Ладно. Послушай, допустим, я хочу, чтобы ты совершенствовался и развивался. Что в этом плохого? Ты не раз говорил, что я на тебя благотворно влияю. Ты можешь достичь многого, если захочешь. Я вижу твой потенциал.