Николай потянулся за визифоном и пообещал, что в ближайшие полчаса Ирвинг её не побеспокоит. Марина едва не задушила его в объятьях, схватила чемодан и бросилась к выходу.

Корсан-старший хмыкнул и нажал кнопку вызова. Да, он поговорит с Ирвингом. Ему есть что сказать.

Огней с командой возвращался под купол. Сегодняшняя вылазка была последней – впереди несколько дней отдыха. Впереди эксперимент – очередная блажь Гамильтона. Опять будут перераспределять энергоресурсы, отключат автоматику купола, и хорошо, если только её. Может, всё и к лучшему. Некоторые любительницы прогулок дома посидят.

Опередив ловцов, в ворота зашли несколько наукоградцев, возвращавшихся домой. Пропустив их, к вагончику монорельса поспешила девушка в кремовой тунике с широким поясом. Огней опешил на секунду. А это как понимать? Все под купол, а Марина – наружу?! И почему она с чемоданом?

– Эй, леди Гамильтон! Далеко ли путь держим и надолго?

Марина смерила его взглядом и ничего не ответила, не остановилась даже. Эх, женщины…

– Послушай. – Он догнал девушку. – Знаю, что отговаривать тебя сегодня не выходить – гиблое дело…

– Вот и не отговаривай, – огрызнулась Марина.

Огней уставился на кипарисовую диадему с рубином. Ага, успел брат. Что ж, тогда всё не так уж безнадёжно.

– Не буду. Только попрошу тебя вернуться к утру. Все входы заблокируют неизвестно насколько – кто знает, что наш гений, к-хм, в смысле отец твой наворотит в этот раз.

Марина вздёрнула подбородок, процедила сквозь зубы:

– Если я вернусь, то только с Дином.

Огней покосился на диадему.

– Возвращайся, с кем хочешь. Главное – возвращайся.

В глазах темноволосой красотки мелькнуло удивление.

– Могу ли я расценивать эти слова как одобрение тобой кандидатуры Дина?

– Там видно будет.

– Договорились. Я вернусь.

И уцокала к вагончику. Огней смотрел ей вслед, пока двери не захлопнулись. Хотелось догнать, вернуть, утащить в Наукоград на руках… и напороться на поток ненависти и презрения. Женщины, что же вам нужно от жизни? Кто бы объяснил.

Не к месту вспомнилась вчерашняя сцена с Сэлой. Огней оделся и пошёл к двери, а она всё лежала на маленькой неудобной кровати и смотрела на него со спокойной улыбкой на губах. И молчала. А Огней внезапно понял, что ему очень хорошо и на душе легко, беззаботно – давно уже так не было. Вот только почему она молчит? С одной стороны, правильно, что не бежит за ним, не умоляет прийти ещё раз, с другой – могла бы хоть слово сказать.

И она сказала.

– Спасибо. За то, что был нежен. И чист.

И снова замолчала. Лишь смотрела на него во все глаза, словно он – чудо-юдо инопланетное.

Странная девка! А чего она ждала? Копа из «Мегакрута»? И что она вообще имела в виду? Нежен ещё так-сяк, а чист? Неужели намекала на то, что её в душ отправил, а сам – не пошёл? Ладно, бог с ней. За Марину душа болит.

В «Мегакруте» Дина не оказалось. И слава мирозданию! В «Быстрожрать», на удивление, тоже, как и в остальных трёх любимых Дином забегаловках. Марина вдруг поняла, что не знает его домашнего адреса. Они всё время встречались либо в гостинице возле станции, либо в барах. Марине казалось, что Дин стесняется приглашать её домой, потому никогда и не напрашивалась в гости. Считала, что ещё всё впереди, что у них много времени.

И никакие Шпак с Гвоздём не встретятся – то крутятся под ногами, того и гляди, споткнёшься, а то словно провалились все.

Она вышла на площадь, название которой так и не удосужилась узнать, села на скамейку под плакатом с рекламой мужского достоинства. Болели ноги и – что ещё хуже – от беготни по городу расшатался каблук. Того и гляди отвалится. Нет, она, конечно, любит ходить босиком, но не по усыпанному же мусором асфальту! Марина закрыла глаза. Навалилась усталость, зашумело в ушах. Представилось, что она мчится в вагоне в Наукоград вместе с Дином, а перед глазами мелькают склоны гор, сливаясь в одно зелёное полотно. И жужжит, жужжит монорельс под колёсами вагона.

Марина открыла глаза. Горы и рельсы исчезли, а жужжание осталось. К ней катил бот-уборщик, а за ним плёлся высокий худой мужчина. Проклятье, его только не хватало!

Обдолб подошёл, наклонился. И тихо произнёс:

– Я не уверен, но если это всё-таки ты… Когда другого пути не останется, когда увидишь смерть – шагни в радугу. Там темно и пусто, но ты не бойся, сместись на сто лет вперёд. Если это всё-таки ты, то получится. Сто лет – запомни!

Марина отшатнулась.

– Вы псих, да?

– Ты сейчас ничего не понимаешь, но это пока и не нужно. Главное, запомни. Радуга. Пустота. Сто лет.

Марина вскочила и быстро пошла прочь.

– Кстати, – прокричал сумасшедший вслед, – тот, кого ты ищешь, живёт по адресу Большого зигзага, пять, квартира восемнадцать. За углом монорельс – прямая ветка.

Марина остановилась. Кто этот ненормальный, ухлоп его раздери?!

– Помни про радугу!

Марина помчалась к монорельсу.

Как ни странно, незнакомец не соврал. Дин действительно жил по указанному адресу. Правда, поняла она это не сразу. Дверь открыло странное расплывшееся существо, которое с трудом сфокусировало на Марине взгляд, после чего сообщило:

– Блэээ-блуууэээ-флэээаааа!

– Здравствуйте, – пробормотала Марина, проклиная психа-уборщика, – я, наверное, ошиблась…

И тут из-за спины существа вырос Дин.

– Ты?! Проходи скорее! Мама, посторонись. Моя Марина пришла.

– Фке!

Дин смутился, а Марина поняла, почему её никогда не приглашали в эту квартиру.

– Солнце, ты здесь. Тебе передали записку?

– Да.

– Фффффф!

– Проходи же! Мама, иди отдыхай.

– Дин, нам надо уходить. Времени мало.

– Дин, ты там в дупло провалился?

– Оу, не верю в срань глазам своим! Манька пожаловала!

Конечно. Куда же без дружков.

– Дин. Если хочешь, чтобы я была твоей, немедленно собирайся и иди со мной.

– Солнышко, я не могу так сразу. Тут друзья… И мама… Нужно подождать, пока она очухается. Попрощаться. Ты проходи, проходи, не стой на пороге.

– И когда твоя мама, к-хм, придёт в себя?

– Обычно полсуток ей достаточно.

– Ох-х-х…

– Но сегодня она хватила лишку. Проходи, садись. А мы здесь День Становления Мирового Правительства отмечаем.

Проклятье. Она и забыла, что у внешнемировцев великий праздник.

– Налейте Маньке!