— Тогда пять лет назад, когда тебя задуло в поселке…Да-да, — подтвердила она мой удивленный взгляд, — я об этом знаю. Ты появилась, и Стёпа снова «заболел». Мы в тот день должны были встретиться, между прочим. Так что, просто ты оказалась проворнее.

— И что ты сейчас от меня хочешь? — не понимала я суть разговора.

— Хочу, чтобы ты исчезла. И чем быстрее, тем больше возможности того, что Стёпа оклемается быстрее.

Но волновало меня не то, что она пришла. По всему выходило из визита Леры, что двумя свиданиями их отношения не ограничились. И как после этого ему верить? Ведь я просила правду. Я же не собиралась устраивать разбор полетов.

И что после этого делает любая нормальная девчонка? Правильно, выясняет отношения с парнем по телефону, пытается все прояснить. У меня же мозг был устроен по-другому, и к разряду нормальных вряд ли можно было отнести ее Величество Оленьку Бушмину. Я замолчала. Не стала отвечать на его звонки, сообщения, хотя рука так и тянулась. Наверное, мне было та удобнее — обижаться на человека, который заполнял всю твою жизнь. При чем, копаясь в себе до этого, я отчётливо понимала, что боюсь продолжения нашего романа. Не готова я была к семейной жизни. А теперь вот выяснилось, что и доверять Степке пока не готова.

Долгожданного звонка в дверь так и не было. Я злилась, но в глубине души желала, что он появится и опровергнет Леркины слова. А может, просто хотела поругаться. Но не в этом суть, а в том, что пошла третья неделя и он просто перестал звонить мне. И уже самой хотелось его набрать, даже закатить тот самый скандал, который напрашиваться. Хоть что-то, но теперь уже не позволяла гордость, которая заставляла язык прилипать к нёбу, а пальцы останавливаться на последних миллисекундах перед кнопкой вызова. Тошно.

— Ты цветы мои поливаешь? — это был самый первый вопрос, когда я звонила Рите. Хоть и горшки у нее с авто поливом, но несмотря на это, она свято верила, что с растениями нужно разговаривать. Бездушный резервуар, который заполнялся водой, с ними общаться не будет.

— Поливала, и даже разговаривала, — вздохнула обречённо, потому что ничего другого не оставалось. Это были единственные живые организмы в квартире. Вот им-то я и рассказывала, как мне плохо. А они слушали, молчали и слушали. Да, начальная стадия шизофрении. Кто бы видел меня со стороны, точно решил бы, что спятила Олечка.

— Если хоть один листочек…

— Я тебе их на выходных все приволоку на дачу, будешь сама с них пылинки сдувать, — пригрозила, понимая, что разговор вокруг любимых растений может затянуться надолго.

— Не смей! Дорога для них стресс.

— Так, понятно! — а понятно было, что пора закругляться. — Хорошо ешь?

— За двоих. Таня подкармливает разными вкусностями. Скоро в дверь проходить не буду.

— У нас тут в квартире вроде широкие косяки.

— Косяки у тебя широкие. А я в город больше не вернусь.

— Это как? — не поняла я.

— А ты со Степаном что ли не разговаривала. Ах, да! Ты же игнорируешь его, я и забыла, — ну, вот прям театр одной актрисы.

— А тебе откуда известно?

— Вообще-то я общаюсь с соседями, в отличие от некоторых особо упёртых мадам. Что опять себе надумала? У тараканов критические дни?

— Рит, вот давай без нравоучений. И вообще, что это за дело, что он побежал тебе жаловаться?

— Он-то как раз не побежал, дуреха, — парировала бабуля. — Просто ему пришлось сказать, что ты с ним почему-то не разговариваешь.

— А он не мог ко мне приехать и выяснить, почему?

— А зачем? Понимаешь, внученька, — впервые в жизни ко мне так обратилась Рита, — в отношениях участвуют двое. А ты, я так понимаю, снова пропала. Сколько раз ты до этого вот так вот? Вот именно, что много!

Да, она была права. Все те разы, когда у нас что-то выходило, заканчивались именно из-за меня. И не потому что Стёпка был мне безразличен, просто я боялась. Я боялась, что успею к нему так привязаться, что будет только хуже. А любить кого-то на расстоянии, тоже своего рода трудность, которой я боялась. И выяснить, права ли Лера, я тоже побоялась, к сожалению. Лучше уж рубить все концы, чтобы не было мучительно больно после. Вроде всё просто! Но для того, чтобы это осознать мне понадобилось ещё пара дней. Признаться в себе, что я трусиха, и по-сути, сама во всем виновата, сложно. Очень сложно. Попробуй заставь девушку признаться, что она не права. Вот! То же самое и в моем случае.

Самобичевание лечилось вином и работой, вот только рука снова и снова тянулась к проклятому телефону. И в отличие от меня, Степа не стал игнорировать мой звонок.

— Степ, привет! Нам надо поговорить.

— Оль, извини, у меня завтра психологический тест. Я не настроен на выяснения отношений, — вот я и перестала быть «кудрявой». Больно!

— Что за тест?

— Если не пройду, то не буду допущен к полетам. Ладно, — тяжёлый вздох на том конце, — я приеду. Только как бы разговор наш не закончился, тебе придется предоставить мне койка-место, — заявил Воейков. Я сейчас была готова дать ему что угодно, лишь бы уже закрыть этот гештальт в его лице.

И что же сделала я, зная, что сейчас приедет Степка? Та-дааааам! Приняла душ, одела самое свое красивое белье под обычное домашнее платье. Да-да, я была готова ко всему. И вот…Долгожданное «дзинь» в дверь…сердце гулкими ударами начало стучать по мозгам. Я волновалась. И в первую очередь от того, что жутко соскучилась. А он стоит на пороге такой родной, с потухшим взглядом и немного уставший. Надо что-то говорить. Например, предложить войти. Но только вместо этого мы просто друг на друга смотрим и молчим. И почему-то сразу вспомнился фильм «17 мгновений весны»: Степан не видел Ольгу уже три недели, и эти недели оказались слишком сложные. Они могли только смотреть другие а друга, не имея возможности заговорить».

— Будем разговаривать на пороге? — первым нашелся Воейков

— Нет! — впустила его в квартиру. Весь запал устроить ему скандал уже давно прошел. — Чай?

— Давай, — согласился Степка. Никогда не чувствовала его таким далёким, как сейчас. Это было настоящее мучение, которое разрывало сердце. А я думала, что это выражение ее имеет под собой смысл. — Говори, раз вызвала.

— Ко мне приходила Валерия.

И я все выложила, не в силах больше держать все в себе, даже доводами своими поделилась. Степа слушал молча, не перебивал.

— Все? — достаточно жёстко. Я лишь захлопала глазами, когда Воейков тяжело вздохнул. — А теперь послушай меня, кудрявая. Если тебе удобно слушать кого-то, если ты принимаешь чьи-то доводы, то лучше сразу все закончить. Я не буду сейчас оправдываться, объяснять, но, видимо, чужому человеку тебе легче верить, чем мне. Просто я не пойму, почему ты злишься на меня. По-моему, у тебя тоже были отношения. И я тебе сразу сказал, что скрывать ничего не собираюсь.