в армейского Шпалу. Иначе, без дисциплины, в зоне такой бардак начнётся. Блин, никакого героизма, подразделение быстро врубилось, что делать надо и как себе на хлеб заработать. Были капризы, саботаж, но всё это быстро излечимо, и зона, постепенно начала отступать, по сантиметрам, но каждый день. Не знаю, как сагитировать людей, коснувшихся чернобыльских проблем покинуть Францию и Германию. Мало им Чернобыля, так этих диверсантов за границу потянуло. А зона не отступит, пока они не вернутся туда, где набедокурили. К атомным станциям их близко подпускать нельзя, но хоть из-за границы вытянуть этих умников, из-за них не живым, ни мёртвым покоя нет. Нашей «русалке» костюм ликвидатора подобрали, она обещала СМИ подключить, против этих упырей, чтобы их узнавали и пальцем на них показывали, и, чтобы через границу не пускали, а то из-за этих доцентов с кандидатами, чуть ли не пол мира в зоне. Скажите, где Англия с Канадой и где Украина, и какое дело Лондону с Квебеком до Чернобыля? Как я жалел, что нашим приведениям нельзя за границу, они бы всех своих убийц нашли бы и выпотрошили, живьём. Всё-равно никого из них не наказали за преступление против человечества. Мы добились того, что зона перестала расти, уже ОК не может бурчать:

– Всё растёт, всё увеличивается!

Это уже было достижение. Я вернулся в Припять и одел очки, на площади не было привидений, не было манифестации уродства. Это была лучшее подтверждение успехов нашего маленького коллектива. Я собрал актив, и обсудив всё, мы создали отделение внутренней и внешней разведки. ОК взялся за организацию и руководство. Кончилось спокойное время у диверсантов, спрятавшихся от ответственности во всех уголках мира. Решено было находить их, и принудительно возвращать в Чернобыль, привидения сами приведут приговор в исполнение. Это будет справедливо по отношению к мёртвым. ОК вызвал меня в кабинет и отправил в двухмесячный отпуск, я по его подсчётам, каких-то бэров перебрал. Мне даже отпускные дали, не знаю из каких фондов, хотя я не просил. Отпуск я решил провести в Израиле, сэкономив на билете. Я вечером зашёл в библиотеку и просто, сделал шаг из дверей читального зала.

Бабушка, как ты могла предвидеть и всё предусмотрела, оставив счёт на моё имя в еврейском государственном банке? Бабуля! Я тебя люблю!

Я уже, по привычке, запомнил место своего приземления на территории еврейского государства, ориентиры, автоматически вписались в мой мозг (Это для возвращения назад). Но, не так всё было просто с моим появлением, техника не стоит на месте, любое пересечение границы фиксируется в компьютерной сети, это твой статус прибытия, коротко отмечается цель твоего приезда, и только после такой незамысловатой регистрации, ты имеешь права на все материальные и духовные блага государства. А без этой пограничной отметки я не мог ни в больницу сходить, ни деньги снять, со счёта в банке. Поэтому, не удивительно, что я, через полчаса, после проникновения, был причислен к потенциальным арабским шпионам, согласно биографии моего первого задержания, в Хайфе два года назад. Следователь подбирал язык, на котором вести допрос – иврита я не знал абсолютно, как истинный израильтянин, по паспорту, остальные языки были больше проблемой для следователя, его головной компьютер делал сбой. Наконец он издал непонятный клич:

– Ё, моё!

И я понял, что без водки не обойдёшься. Земляк прыгал от радости, радовался и чуть целоваться не лез, то ли моему появлению, то ли тому, что не было никаких языковых проблем, то ли, просто, хорошей погоде на улице, или тому, что дело вместе со шпионом заберут в разведывательное управление Моссад. Совсем не одесситом земляк оказался, а ново – уренгойским украинцем. Блин, не знал, что такие существуют! Начало моего отпуска было впечатляющим, даже ОК с секундантом пришли проводить меня в библиотеку. Но вторая моя родина встретила меня не приветливо, и вместо солнечных пляжей с холодной кока-колой, запечатала меня в тюремную камеру шесть на три, и всё это из-за еврейских генов. Сэкономил называется на перелёте, правильно ОК меня называет – главной разбежностью зоны, дифференциалом.

Бабушка! Если ты меня слышишь, верни мои русские гены, надоело мне быть евреем в этой стране. Пусть мне лучше не везёт всю жизнь, чем такое каторжное счастье, а ещё из окна, пляж виден, море, и толстяк, гад, лежит напротив и холодным пивом наслаждается.

«Поубывав бы всех»!

К сожалению, пришлось пройти ещё один текст, на сверх, не чувствительность. В израильских тюрьмах я познакомился с третьим государственным языком и почти согласился, что я русский шпион, при этом, адвокаты допрашивавших, атаковали меня со всех сторон, требуя, чтобы я подписал медицинское освидетельствование за нанесение увечий целой бригаде дознавателей. Я отказался что-либо подписывать, но и светской беседы у меня с представителями власти не получилось. И если заходила новая бригада следователей, прикрытая щитами, кастрюлями и специалистами, владеющими нетрадиционными методами обороны, то через некоторое время их вытаскивали с повреждёнными пятаками. Они не давали мне есть, они не давали мне спать, они поливали меня со шланги холодной водой…, пока я не разозлился и половину состава тюрьмы упёк в реанимацию местной военной больницы. Меня уже собрались расстрелять, за оказание сопротивления законным властям, без суда и следствия, но не нашлось расстрельщиков; единственного, хирурги отправили в кузнечный цех, чтобы снять винтовку М-шестнадцать с шеи офицера. Винтовка на его шее, умастилась аккуратно, как колье, и он стал похож на еврейского жирафа. Наконец меня оставили в покое. Потом пришёл русский консул, почему-то, хотя по паспорту я был гражданином Израиля. У консула было плохое настроение, все русские не любят горячей водки и холодного приёма. Над тюрьмой начали летать военные истребители, но русского они не испугали. Русский вызвал самолёт Су-тридцать пять, намечался грандиозный шухер, но тут вмешалась какая-то баба из миссии ООН, и всё поставила на место. Честно, я уже не хотел отпуск, я не хотел на море, я хотел домой, в свою зону. Из тюрьмы меня выпустили, с какой-то сопроводительной запиской, по тексту, такие только учителям пишут озабоченные родители. Первое слово я легко перевёл с английского, а второе было на иврите и мой компьютер головного мозга застрял на время. Я не стал сильно зацикливаться, всем встречным полицейским показывал документы с запиской, и подписями градоправителя и начальника тюрьмы, они по-американски улыбались, и отдавая честь, пропускали меня, не задерживая. Я ужасно хотел есть и уже был почти у ресторана, когда компьютер, наконец выдал полный текст записки:

– Турист-идиот! Крайне агрессивен и временами, не