которое некогда просматривалось сквозь ветви нашей заветной плакучей ивы, на которую мы тогда залезали. Правда, это место давно уже перестало быть заветным, сюда приходили купаться молодые мамы с детишками, да и те, завидев рядом компанию громко матерящихся, гоповатых молодых людей, спешили поскорее смыться.

Оскорбляя всем своим видом чистую речную природу и ностальгию по прекрасным временам, Настя сидела на старых мостках у самой кромки воды с Васиной рукой на плече, курила и даже не смотрела по сторонам. А между тем все вокруг было точь-в-точь как в тот памятный, наш с ней день: серое небо с барашками облаков, легкая рябь на воде, сосновый лес, далекий песчаный берег на излучине реки. Только вот лодки с рыбаками, как тогда, не было, но она тут особо была и не нужна. Шумел ветер, шумели сосны, шумела и гнулась к воде плакучая ива. Вся природа словно бы сожалела о потере Настей невинности и о прошлых, лучших годах. Как единственное живое напоминание о тех годах, рядом по-прежнему маячил Леха, держась, правда, чуть позади, чтобы не попасть под горячую руку деревенского главаря и лишь изредка, подходя ближе, вставлял в вяло текущий разговор свои реплики.

– У Машки в среду днюха, ты придешь? – спрашивал свою пассию Вася.

– Нахуя? – равнодушно отвечала Настя, по-прежнему не поднимая глаз от песка. – Опять нажрутся все как свиньи, вот и все. Ничего интересного.

– Да хули ломаешься-то, пошли, – настаивал Вася. – Я иду, значит, и ты идешь.

– Я че, бля, собачка твоя – за тобой всюду ходить? – резко отвечала Настя.

– А помнишь, Настюх, как ты Пашке толстому тогда пизды дала? – подскакивал Леха. – Он щас кстати где, кто-нить знает?

– Хуй его знает, – бросал на это Вася и снова поворачивался к девушке: – Не пойдешь? Ну смотри, пожалеешь.

– И че ты мне сделаешь? – язвительно спрашивала на это Настя и, когда Вася не находился что ответить, продолжала: – Ну и не лезь ко мне. Я к тебе не лезу, и ты ко мне не лезь. Все, отъебись.

– А помнишь, Насть, как мы поспорили, кто вон на ту сосну быстрее залезет, и ты всех обогнала? – снова пытался воззвать к ностальгии Леха.

– Слышь, тебе какого хуя тут надо? Отвали от нее, бля, – наконец оборвал его Вася, делая большой глоток из бутылки с пивом и, глядя на Леху мутным взглядом, сжал свободную руку в кулак. Леха попытался было спорить, но два Васиных дружка-амбала, два его телохранителя, придвинулись к нему, угрожающе поигрывая бицепсами. Леха вконец сдался, тем более что Настя проявляла к нему интереса не больше, чем к застрявшей в песке ракушке, и ретировался куда-то вглубь леса, должно быть, к своей заветной сосне, постоять возле нее и поплакаться на тяжелую судьбу. Настя же еще некоторое время сидела со своим новым «воздыхателем» и его гориллоподобными дружками возле реки, потом вдруг громко произнесла: «Пойду я. Мне тут с вами скучно» и, скинув с себя вялую руку кавалера, пошла по крутому песчаному берегу наверх. Вася, веки которого отяжелели от пива, и он уже с трудом соображал, еще протягивал руку ей вслед и лениво звал: «Насть! Настюха! Ты куда? Вернись, я те че скажу!», но больше никаких попыток удержать ее не предпринимал. Его дружкам было тем более наплевать, и Настя, беспрепятственно поднявшись наверх, скрылась в густом лесу.

По давно знакомой тропинке она шла между величественными соснами к деревне, абсолютно одна в этом мире, так и источавшая сладостный аромат греха, заглушавший даже аромат смолистых сосен. На природу вокруг ей было наплевать, она смотрела только на экран мобильного телефона, поэтому и не заметила вовремя опасности впереди. А тут еще солнце, некстати выглянувшее из-за туч, пробилось своими лучами сквозь заросли ольхи и ударило прямо ей в глаза, заставив сморщиться и закрыться ладонью. Скорее смутно ощутив, чем увидев впереди какое-то движение, она подняла голову, и внутри у нее все перевернулось. Навстречу ей зигзагами двигался высокий худой парень с немытыми всклокоченными волосами и в потертой темной рубахе. Что-то в его лице было до боли знакомым и, внимательней вглядевшись, Настя поняла, что именно. Какие-то неуловимые черты возле глаз и складки на подбородке были точь-в-точь как у Васи. И тут она наконец поняла, что это был его брат – бывший зэк, в честь которого была устроена та вечеринка и которого она видела на ней лишь мельком. Почти поравнявшись с ней, он вдруг остановился, словно только сейчас сообразил, кто перед ним, и слегка присел, широко расставив руки и полностью загородив Насте дорогу.

– Опа-на! А кто это тут у нас? – воскликнул он сиплым голосом.

– Никто. Пусти, – хмуро ответила Настя и попыталась пройти мимо, но тут же поняла, что сделать это будет весьма трудно. Страшный брат-уголовник надвигался на нее, дыша перегаром и вращая глазами с кровавыми прожилками на белках. Звать на помощь или бежать было уже поздно.

– Эй, эй, эй, хватит, тормозни! – крикнула она только, когда недавно откинувшийся навалился на нее всем телом, разрывая жилистыми волосатыми руками футболку на ней и валя ее в сторону от дороги, в кусты ольхи.

– Не надо, я сама! – воскликнула она, когда он стал со звериным рыком сдирать с нее шортики. – Я сама, – повторила уже тише и сдавленно всхлипнула. Брат Васи удовлетворенно хмыкнул, глядя, как она стягивает с себя шорты вместе с трусами. Настя же в этот момент думала только об одном: не нахватать бы здесь, в листве, клещей.

Солнце, пробиваясь сквозь кусты, бесстыдно глядело на девочку. Она же лежала на спине под горячим потным телом, полностью расслабившись и снова глядя куда-то наверх, и впервые с того дня, когда познакомилась с Владом, ощущала себя по-настоящему грязной. Вот только в этот раз она уже не плакала. А если слезы и текли из ее глаз, то только из-за солнца…

…На следующее утро, едва только солнце выглянуло из-за кромки леса на том берегу, возле нашего пляжа уже собралась компания. В центре ее стоял Леха, недоуменно хлопая глазами и озираясь вокруг. Его на рассвете выдернули из теплой постели и, ни слова не говоря, притащили сюда. Проделавшие это два амбала стояли у него за спиной со скрещенными на груди руками и независимым видом. Напротив них со сжатыми кулаками и злобным лицом стоял Вася, позади него – еще двое деревенских парней, и совсем позади, отдельно от всех, отвернувшись, стояла Настя.

– Вась, объясни, чего я такого сделал-то? – осмелился спросить Леха, чувствуя, что все враждебные взгляды