у нее все кончено. Стукнув его по спине сумочкой и накричав на него, чтобы еще больше унизить, она быстро оделась и вышла из спальни. Однако уходить с тусовки она пока не собиралась. Кто-то в самом начале веселья шепнул ей, что сюда скоро придет одна девчонка, которая работает, именно работает, в самом грязном смысле этого слова. Настя поискала ее глазами в гостиной и увидела сразу же. Для нее выделить в пестрой толпе профессиональную проститутку было делом совсем простым. «Работающая» сидела у края стола в одиночестве и пила шампанское. Короткие темно-каштановые волосы смотрелись как парик, а, может быть, им и были. Выглядела она на два-три года моложе Насти, что, впрочем, было в этой компании не так странно. Настя тут же подсела к ней, познакомилась, разговорилась. И, – неудивительно – они тут же нашли общий язык. Звали малолетнюю «жрицу любви» Евой (судя по всему, имя было настоящее), проституцией она занималась, по ее словам, около двух лет. Из ее рассказа Настя узнала о том, что родной отец часто насиловал ее в детстве, и она к этому с ранних лет привыкла. Потом, правда, отца забрали в тюрьму, а Ева сбежала из детдома и, чтобы не умереть с голоду, стала зарабатывать, совмещая таким образом приятное с полезным. Узнав, что Настя хочет выведать у нее все секреты «профессионального мастерства», она ничуть не смутилась и принялась рассказывать. Веселье в квартире к этому времени уже угасло, гости разошлись по углам или вообще свалили, а две девушки сидели за столом в уютном полумраке гостиной, под свежим ночным ветерком (совсем как тогда, на первой в Настиной жизни вписке), пили шампанское и мирно разговаривали. Настя извлекла пачку «Винстона» (теперь она выглядела достаточно взрослой, чтобы ей спокойно продавали сигареты и бухло), предложила новой знакомой. Та сморщилась.

– Я это дерьмо давно уже не курю. Вот, лучше моих попробуй.

Она выложила из сумочки на стол пачку совсем тонких женских сигарет, на которые Настя раньше смотрела с презрением. Теперь же оказалось, что они гораздо приятнее на вкус, да и выглядела она с ними более женственной.

– Ты, главное, научись одной рукой прикуривать, – поучала ее Ева, глядя, как она сжимает в ладонях дешевую зажигалку. – Так выглядит красивее. Лучше, конечно, зажигалку с откидной крышкой купить, только стоят они дороже. Вот, а теперь затянись сильнее, только весь дым не сразу выдыхай, а постепенно. Знаешь, почему мы, шлюхи, всегда курим? Думаешь, работа у нас такая тяжелая? Нет, нас специально этому учат, чтобы клиентов привлекать. Кто не курит, тем приходится привыкнуть.

Еще многое Настя узнала в ту ночь от Евы и одновременно с этим поняла, как ей повезло не стать проституткой. Все-таки заниматься сексом по принуждению и почти каждый день – нелегкое занятие.

…Было около четырех утра, когда Настя вошла к себе в подъезд. Без сожаления она докурила последнюю сигарету из своей пачки, которая померцала теплым огоньком в сумраке подъезда, а затем погасла, раздавленная каблуком сапога на полу, среди множества других окурков. Голова у девушки кружилась от вина и от множества новых впечатлений. Шатаясь, она поднялась к себе на площадку по заплеванной лестнице, мимо разрисованных стен, но перед дверью квартиры на несколько секунд остановилась, поправила волосы, провела ладонями по лицу и вскоре уже выглядела так, словно и не пила. Была у нее такая способность, приобретенная упорными тренировками – сколько бы она ни выпивала, перед родителями всегда выглядела трезвой. После горького опыта первой пьянки ей это было как раз на руку.

Едва Настя дотронулась до звонка, как дверь распахнулась. Мать, которая, похоже, и не думала ложиться спать, молча отступила назад, пропуская дочь в квартиру. Из гостиной, где слабо мерцал экран телевизора, вышел отец.

– Ты где была? – сурово нахмурившись, спросил он.

– У Артема я была, развлекалась, – невозмутимо ответила Настя, разуваясь и направляясь в свою комнату.

– Ты хоть знаешь, сколько времени?! – загремел отец, не особо, впрочем, напугав дочку. – Мы с мамой волнуемся, не спим всю ночь, а она, видите ли, развлекается!

Уже коснувшись двери своей комнаты, Настя вдруг обернулась и ледяным голосом промолвила:

– Да, развлекаюсь. И буду делать что хочу. Я уже почти взрослая девушка. Захочу – сюда всех позову, а захочу – вообще домой не приду.

– Да ты… ты как смеешь так с родителями разговаривать?! – вспыхнул отец, едва не задохнувшись от возмущения. Еле совладав с собой, он продолжил уже спокойнее: – Что, небось пила там, траву курила, с мальчиками?.. Лена, да взгляни на нее, у нее на лице все написано! Да ты знаешь кто?! Ты… шлюха!

Мать, до этого молчавшая, шагнула вперед с сердитым окриком: «Витя!..» Лицо Насти вспыхнуло яростным румянцем, пальцы сами собой сжались в кулаки. Нельзя было представить более оскорбительного слова для нее. Отец и сам понял, что перегнул палку, и смущенно отвернулся. Но потом Настя сдержалась и все с тем же ледяным спокойствием ответила:

– Я не шлюха. Шлюхи дают каждому и за деньги. А я сплю не со всеми и бесплатно. Я не такая… как все.

И, повернувшись, она громко хлопнула дверью своей комнаты.

***

«Не такая, как все!» Именно это выражение приходило мне на ум, когда я думал о ней в то время. Я так и представлял себе ее: высокая, чей рост из-за каблуков казался еще выше, одетая в сапоги и мини-юбку, с маленьким рюкзачком за плечами, она с гордо поднятой светловолосой головой шла по людной улице, выделяясь из толпы, словно бы освещая собой путь впереди, и все прохожие расступались перед ней, а потом еще долго с изумлением смотрели ей вслед. «Героиней нашего времени» ни много ни мало была она для меня. Правда, такой образ держался в моем сознании недолго – совсем скоро мне, да и ей пришлось с ним расстаться. Все потому, что она вскоре после той встречи с Евой покрасила волосы в черный цвет. Нельзя сказать, чтобы она поддалась моде на эмо-культуру, очень популярную в то время, скорее всего, просто решила кардинально изменить свой образ и это, надо сказать, ей удалось. Из всем известной страстной, волевой и решительной Настьки она превратилась в по-настоящему хрупкую и женственную, и оттого еще более привлекательную, натуру. Знакомство же ее родителей с этим новым стилем прошло прямо как по сценарию сериала: дочка пришла домой в вязаной шапочке (дело было летом), не разуваясь прошла к себе в комнату и плюхнулась на кровать. Когда