не мешайте сотрудникам органов внутренних дел делать свою работу. Она у них очень важная, — не выдерживаю и отвечаю бабке.

— Поговори мне ещё, блатота подзаборная, — тут же вспыхивает мент, совсем ещё зелёный сержант с говорящей фамилией Зеленуха, вот уж и правда, Зеленуха.

Его напарник старше и спокойнее. Он никак не комментирует мои слова и просто отвечает бабке.

— Это мошенники. Народ дурят. Их с московского поезда сняли.

— Вот ведь ироды, проклятые! Тьфу на вас, — злобно рычит бабка и плюёт нам под ноги.

— Мне нужно позвонить, — говорит Сергей Геннадьевич, едва мы оказываемся в отделении.

По летнему времени окна в дежурке и в кабинете куда, нас привели распахнуты настежь, и с улицы идёт еле уловимый аромат смеси полевых цветов, выхлопных газов и подсолнечного масла.

— Задержанным не положено, — бурчит усатый возрастной милиционер с погонами лейтенанта и тут-же обращается к одному из тех, кто привёз меня и Бубуна с привокзальной площади. — Что у нас здесь?

— Мошенник, товарищ лейтенант, — рапортует тот. — Их с московского поезда сняли. Говорят, по фальшивым документам ехали и сопротивление оказали. Этот особенно опасный, — тычет он в мою сторону. — Кличка «Писатель».

— Понятно, — кивает тот, — а где сотрудники, которые подозреваемых задержали?

— Лейтенант, — не выдержал Бубун, — если ты сейчас же не дашь мне позвонить, то у тебя будут очень большие проблемы. И не только у тебя, но и твоего начальника, и у всего вашего отделения, вплоть до шоферов и уборщиц! Я директор совхоза имени Ковпака и депутат Верховного Совета СССР, Бубун Сергей Геннадьевич. Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, когда твоё начальство узнает о том, что здесь творится? Солнечный Магадан тебе раем покажется.

— А документы где твои, депутат? — с какой-то издёвкой интересуется пока что безымянный лейтенант.

— А это ты лучше у этих спроси! — кивает депутат на привокзальных ментов.

— При задержанных никаких документов не было, — пожимает плечами патрульный, — Нам им передали вот в таком виде.

— Как в таком виде? — битый жизнью лейтенант чует подвох, но пока не может сообразить, в чём он. — И сопровождать не стали? Ну что ты будешь делать⁈ Ситуация! — он имитирует озадаченность, — И поезд уже наверняка ушёл!. Но ничего, сейчас вас сфотографируем, сделаем запросы и выясним кого и чего вы там депутаты.

— Товарищ лейтенант, так стоянка московского поезда час. До отправления ещё четверть часа, а то и больше, — подаёт вдруг голос Зеленуха. — Дайте распоряжение, и я мигом до вокзала доеду, одна нога здесь, другая там.

— Сержант, не лезь не в своё дело, без сопливых разберусь, — сердится лейтенант.

— Лейтенант, — тут уже я решаю, что хватит в молчанку играть, — Видимо, только у сержанта тут мозги от жары не поплавились. Лучше тебе послушать, что он говорит. Если поезд уйдёт, а мы вдруг правда окажемся теми, кем представляемся. Подумай о последствиях, лейтенант.

— Не нужно бежать, — слышится ещё один голос, — Поезд никуда не пойдёт до выяснения обстоятельств.

На пороге появляются два новых участника этой трагикомедии. Проводница моего вагона и мужик в железнодорожной форме. Вид у обоих очень испуганный.

— Валерий Петрович Красников, — представляется он, — Я начальник поезда, с которого сняли этих пассажиров. — А это Нина Владимировна Усачёва, проводница…

— Я как увидела, что товарища депутата на станции милиция уводит, — от волнения перебивает его проводница, так и начальнику поезда и побежала. Я ж в Москве его мандат видела, когда вы, товарищ писатель, в поезд садились.

— Мы с Ниной Владимировной пошли в его купе, — продолжает начальник поезда, — а там какие-то посторонние. Увидели нас, и бежать.

— Вот ваш пиджак, — протягивает ценный предмет одежды проводница, — Тут и мандат, и кошелёк, и депутатский значок.Вы уж извините меня, товарищ народный депутат, — это уже к Бубуну, — что я по вашим карманам лазила.

Сказать, что летёха сбледнул с лица это всё равно что промолчать. Попытка ареста депутата, это такой залёт, что после него никому не отмыться.

Бубун же, получив атрибуты своего положения, был на коне.

— Кто главный в этом гадюшнике? Быстро лейтенант, отвечай, если погон не хочешь лишиться.

— Полковник Петренко. Но он на совещании в исполкоме.

— Хорошо, я с ним ещё поговорю, — в лучших революционных традициях, депутат берёт командование на себя. — Сейчас тебе будет лучше прямо сейчас брать наряд и ехать на вокзал. А лучше сразу два наряда.

— Зачем, — мент смотрит на Бубуна как баран на новые ворота.

— А затем что там целая банда, — вместо него отвечаю я. — Двое катал и два милиционера, которые наверняка их крышуют. Нечипоренко и Егоров сто процентов в доле. Быстрее лейтенант, думай.

Но лейтенант находится в ступоре. Предвкушает, наверное, службу в Магадане.

Хорошо хоть напарник Зеленухи, старший сержант, оказывается смышлёнее этого горе офицера и вызывает ещё одного обладателя звёздочек на погонах.

Этот оказывается уже не такой тормознутый, так что через десять минут сразу три милицейские машины с мигалками едут в сторону вокзала.

Удивлённых сотрудников транспортной милиции прихватывают прямо на «рабочем месте», а вот каталы успевают соскочить с поезда и их задерживают уже в городе, правда, по горячим следам.

В итоге нам с Бубуном приходится задержаться в Джанкое на целый день. В основном для дачи свидетельских показаний на всю четвёрку, Володю. Серёгу, Нечипоренко и Егорова.

Серёга, кстати, действительно был самым слабым звеном. Он как начал петь уже на вокзале, так и не останавливался.

А товарищ Бубун оказался ну очень большим человеком для Крыма. Герой соц. труда, депутат и директор большого совхоза. На начальника местной милиции было больно смотреть, когда он приносил Бубуну извинения за действия его подчинённых. А тот лейтенант сразу же получил «неполное соответствие» которое, скорее всего, закончится понижением в должности.

* * *

Бубун собирается возвращаться в совхоз служебной машиной. Предлагает и мне, но я решаю добираться до Симферополя поездом. Мои вещи, заботливо собранные и уложенные, ждут меня на вокзале в камере хранения.

Когда мы с товарищем депутатом выходим, наконец, из милиции, Серёгу с Володей как раз сажают в зарешёченный тюремный спецавтобус. Серёга идёт, повесив голову. А Володя вдруг выворачивается в руках у конвоиров и орёт с пронзительной злостью.

— Ты ведь наш, сука! По-нашему «исполняешь»! — рычит он, выплёвывая слова, — Я всем людям малявы отправлю. Тебя найдут падла!

— Вы что-нибудь понимаете, Фёдор Михайлович? — в присутствии посторонних Бубун переходит на «вы» и официальный тон, — он вам угрожает?

— Отыграться хочет, наверное, — отвечаю ему, — только кто к нам с колодой придёт, тот на «распасе» с десятью своими останется.

Бубун смеётся, а у меня на душе, несмотря на жару, пробирает холодком. Не успев появиться в Крыму, я уже здесь наследил.

Глава 7

Не то, чтобы слова неудачливого шулера меня всерьёз задевают. По его уголовным понятиям он сам накосячил по полной программе. Сначала отказался платить карточный долг, потом ещё и милицию привёл.

Неприятно другое, не успев ещё даже приехать в Ялту, я уже отметился в игровом мире. Такое чувство, что судьба, дав мне шанс прожить жизнь заново, всё равно толкает меня на уже пройденный путь.

Сначала поездка в Крым, которой я сторонился изо всех сил. В этом сопротивлении было больше не разумных рассуждений, а страха животного, попавшего в капкан. При слове «Ялта» на меня накатывали фантомные боли в сломанных пальцах. Избежать её не удалось, невероятным, почти мистическим образом я, как персонаж знаменитого фильма, оказался в поезде.

После игра в карты с попутчиками. Казалось бы, что может быть проще? Проживи другую жизнь без карт. Пиши книги, женись на Алёне или найди себе другую девушку по душе. И всё у тебя будет нормально.

Так, судьба снова подсунула мне двух катал, и не просто, а прямо в моё купе. Хотя ни с каким товарищем Бубуном в прошлой жизни я знаком не был и писал свою книгу на базе знаменитого завода в Массандре.

В мыслях об этом забираю свой потрёпанный чемодан и сажусь на проходящий до Симферополя.

Мало кто знает, но любой пассажир может устроить себе «остановку в пути» на десять дней. Просто выйти с поезда в понравившемся ему городе, пожить там, а затем сесть на точно такой же поезд и продолжить поездку.

Учитывая ситуацию, мне охотно меняют билет, и я оказываюсь в купе, в точности похожем на предыдущее, только с шумным соседством в виде молодой семьи с дочкой-дошкольницей и карапузом лет двух.

Мне они не слишком