– Я всегда предпочитаю начинать первым... – добавил Трехглазый. – Первый чаще выигрывает... А сейчас мы играть будем на собственную жизнь... Их шестеро, нас восемь... Каждый по разу выстрелит первым, и больше стрелять уже не придется... И шея у Дуквахи болеть не будет... С больной шеей трудно невесту воспитывать...

– Ох как вчера болела... Ой как чувствовала что-то... – поддакнул Дукваха посмеиваясь.

– Короче говоря, так... – принял наконец-то решение Хамидрашид. – Я сначала поговорю с самим Имраном. Вы все будьте наготове... Муса, обойди всех, предупреди, чтобы мне не кричать... Без моей команды ничего не предпринимать, но всех бойцов Имрана разобрать... Чтобы никто без внимания не остался...

Муса оглянулся на тропу.

– Мне кажется, это он...

Хамидрашид опять поднял к глазам бинокль.

– По крайней мере, сильно на него смахивает... Да, я походку узнаю...

* * *

– Мне сказал Тамирханов, что ты здесь... – Эмир Имран из-за своей ноги долго корячился, чтобы присесть на камень напротив Хамидрашида.

Он подошел смело, без сомнений, и сам Хамидрашид догадался без предупреждения, что Имран знает положение вещей. Но люди Саидулюкаева повели себя не так, как полагалось бы. Они сразу по кругу вокруг двух эмиров разобрались, словно охраняя место переговоров. Встали, вроде бы к эмирам лицом, но смотрели не на двух полевых командиров, а за плечи стоящих напротив. Понимали, что бойцы джамаата Дадашева тоже распределились по кругу, но шире, и, скорее всего, держат их под прицелом. Но, таким образом, они и «лицо сохраняли», и безопасность обеспечивали, хотя о полной безопасности речи быть не могло. Эмир Саидулюкаев прекрасно знал, что у него бойцов меньше, чем у Хамидрашида. Но сам Хамидрашид, распределяя бойцов, все же и об общей безопасности не забыл, и оставил Трехглазого Мусу на прежнем месте – наблюдать за тропами, идущими с гор, следовало постоянно. Спецназовцы могли вот-вот появиться, и следовало успеть подготовить для них засаду, потому что без засады, в открытом бою, действовать против спецназовцев даже у двух джамаатов сил бы не хватило. И просто грех не воспользоваться местом, которое словно предлагает сделать здесь засаду. Уйти с открытой площадки никто не сможет. Если бы еще только автоматами спецназ встречали, часть смогла бы уйти. Но против четырех пулеметов ничего сделать невозможно... Спецназ обречен...

– Арслан Мовсарович решил, что я сам не справлюсь? – усмехнулся Хамидрашид.

– Ему неинтересны наши с тобой житейские проблемы. Ему свое дело сделать надо – винтовку вернуть... Без этой винтовки все его задумки срываются... А задумки эти и для всех нас хороши... И потому помочь бы надо...

– Мало ли на свете винтовок... – Хамидрашид попытался выведать у эмира Имрана информацию, которой сам не обладал. – Попросил бы, я достал бы ему другую, и не хуже...

– Других таких не бывает... – со знанием дела сказал Саидулюкаев, слегка радуясь и гордясь своим знанием вопроса. – Нет больше в мире винтовок, чтобы за три километра стреляла точно в спичечный коробок...

– Сама винтовка никогда не стреляет... – сказал Хамидрашид. – Нужен снайпер. А чтобы попасть в спичечный коробок с трех километров, нужен очень хороший снайпер, великий снайпер... У меня снайпера убили, винтовка осталась, из рук в руки переходит, а толку от этого... Хорошего снайпера нет, и от винтовки толку мало...

– Есть у Тамирханова такой снайпер. Его в Пакистане четыре года готовили. И специально для него винтовку делали... Чтобы с трех километров достать... Уже считали расстояние, вплоть до метра... Там три километра семьдесят два метра... Снайпер не должен промахнуться...

Хамидрашид знал, у эмира Имрана есть страсть к легкому хвастовству, и он умело пользовался этим, выводя на нужный разговор.

– С деревянным метром, что ли, по горам бегали... – сказал Хамидрашид подчеркнуто недоверчиво, не показывая, что названное расстояние ничего ему не говорит.

– Зачем с деревянным метром... Приборы есть... От сопки до моста через Хулхулау мерили... Ровно отмерили... Приборы есть специальные, дальномеры... Точно показывают... Лазером... Умные люди делали...

Итак, место, кажется, было определено. Скорее всего Саидулюкаев имел в виду мост в Автурах, соединяющий две половины села. Осталось выяснить пустяк – в кого стрелять должны. Для простого человека четыре года в Пакистане не будут готовить снайпера.

– А почему именно до моста? Может, стрелять в другом месте придется...

– Там перед мостом митинг будет... Через несколько дней... Ахматка приедет, будет выступать... Потому Тамирханов так и торопится... Где потом Ахматку достанешь...

Вот теперь все встало на свои места. Значит, предметом покушения должен стать президент Чечни. На него многие «зуб точат» – не по роду власть взял... И те, кого он из леса не выпускает, и те, кому в городе тоже власти хочется, но взять ее пока не могут... И покушение на Кадырова никак не было противно эмиру Дадашеву, никак не шло вразрез с его желаниями и убеждениями. Ради такого дела стоило потрудиться. А если за это дело еще и платят, то вообще здорово...

Эмирам предстояло решить главный вопрос.

– Работать нам, значит, вместе предстоит... Это хорошо, потому что спецназовцев много и воевать они умеют... Давай еще сразу договоримся, чтобы не возникло потом проблем... Сколько Арслан Мовсарович обещал тебе заплатить?

Как только встал вопрос о деньгах, эмир Имран сразу насторожился. У него даже изменилось выражение лица, стало заостренным, лисьим.

– А тебе?

– За что? – переспросил Хамидрашид, сбивая таким вопросом собеседника с толку и намекая, что платить Тамирханов намерен не за одно только дело. Причем за каждое дело по-разному. И такое сообщение не могло не заинтересовать Саидулюкаева, потому что Имрану хорошо известны отношения Арслана Мовсаровича с отцом Хамидрашида, и он легко мог предположить, что у самого Хамидрашида отношения с подполковником милиции особые.

Саидулюкаев не сразу ответил. Наконец вынужден был сказать только то, что знал.

– За винтовку...

– Сотню тысяч... Не рублей, конечно...

– Мне обещал столько же...

– Если Аллах повернется к нам лицом... Если удача будет с нами и сегодня, как часто бывала раньше... Как мы будем делить эти деньги? Сумма одна, а джамаатов два... Договариваться лучше сразу, чтобы люди не смотрели друг на друга косо...

– Пополам... – неуверенно предложил эмир Саидулюкаев.

– У меня больше людей... – возразил Дадашев. – Следовательно, мой джамаат принесет больше пользы в бою... К тому же у меня четыре пулемета, а у тебя только один... Я могу закончить дело раньше, чем ты со своими людьми вступишь в него...

– Э-э... Слушай... Что нам мелочиться... – Имран лихорадочно искал возможность не прогадать и не мог сообразить, какие условия могут оказаться для него приемлемыми. Будь у него возможность, он с удовольствием избавился бы от соперника в таком важном меркантильном вопросе. Но сил у него явно не хватало, и вообще расклад был не на его стороне, потому что его люди стояли на виду у стволов людей Дадашева, а сами могли бы увидеть противника только тогда, когда те пожелают показаться. Конечно, кто-то уже показался, кого-то опытный взгляд бойцов уже определил. Но наверняка не всех. И обострять ситуацию сейчас было просто опасно.