Еще раз в сердцах выматерившись, монтер спустился на полпролета в подъезд и заорал, высунувшись в окно:

– Серега!

– Чего? – донеслось снизу.

– Давай сюда! Пускатель гавкнулся! Придется подтягивать кабину лебедкой!

Осторожно выглянув из-за парапета, Володька увидел, как второй монтер запер «Москвич» и нырнул в подъезд. К тому времени, когда он поднялся, Усач с сумкой наготове уже сидел у самого люка.

Едва запыхавшийся второй монтер нырнул в машинное отделение, Володька осторожно спустился вниз по короткой лесенке и с грохотом захлопнул железную дверь.

– Не понял! – донесся изнутри удивленный голос. – Сквозняк, что ли?

Ключ лифтер оставил в замке. Володька крутнул его указательным пальцем, и винт с разгона вошел в резьбу.

– Эй, че за дела? – донеслось изнутри.

Лифтер налег на дверь, но было уже поздно. Володька просто затянул винт до отказа, вытащил ключ и, повесив на плечо сумку, начал спускаться на первый этаж.

Внизу в кабине возмущались и стучали в дверь застрявшие пассажиры. Наверху лупили чем-то тяжелым и грязно матерились запертые лифтеры. Все выглядело настолько обыденно и узнаваемо, что заподозрить неладное мог только маньяк.

Маньяки в последнем подъезде «Курской дуги» не проживали. Поэтому Володька спокойно спустился вниз и подошел к «Москвичу». В принципе дверной замок этого чуда техники легко открывался обычными спичками Балабановской экспериментальной фабрики, но для солидности Володька вытащил из кармана универсальный ключ.

– Что, лифт надолго сломался? – спросил вынырнувший из подъезда мужик.

– Да нет, отец. Щас справим, токо за запчастью подскочу, – сказал Володька, не поворачивая головы.

Вскоре «Москвич» отъехал от гудящего от воплей и ударов последнего подъезда «Курской дуги».

Оставив джип в соседнем дворе, Пантелей нырнул в подъезд и выбрался на крышу той самой девятиэтажки, на которой они были вдвоем с Андреем. Посмотрев вниз, Пантелей выматерился.

Время было уже пятнадцать минут одиннадцатого, а возле банка все оставалось по-прежнему. Пантелей потянулся за сигаретой, щелкнул зажигалкой и жадно затянулся. Нервничал он здорово, но, как оказалось, понапрасну.

Через несколько минут внизу показался «Москвич»-«пирожок» с надписью «Аварийная». Недалеко от левого угла двора банка располагался старый продуктовый павильон. От забора до торца павильона было метра три-четыре. Сам павильон не работал уже с полгода, но между ним и забором банка успели протоптать тропинку.

«Москвич» лихо завернул в просвет, проехал немного и остановился. Из него вылез Володька в спецовке и надвинутой на глаза кепке. Открыв дверь фургона, он поспешно натянул между павильоном и забором две веревки, перекрыв проход.

На веревки Володька нацепил предупреждающие таблички, потом вытащил из фургона алюминиевую стремянку, разложил ее и поставил под забором. После этого он бросил в траву моток проводов с инструментами и вернулся к «Москвичу». В это время из-за угла вынырнул Андрей.

Переглянувшись с Володькой, он едва заметно кивнул и прошел мимо. Володька стукнул ногой по колесу, поправил что-то на капоте и полез в кабину «Москвича».

Пантелей облегченно вздохнул, развернулся и посмотрел на часы. Было ровно 10.23.

– Молодца, пацаны! – ухмыльнулся бандит. – Даже жалко будет таких кадров мочить…

Спустившись с крыши, Пантелей нажал кнопку вызова лифта на девятом этаже. Двигатель натужно загудел, кабина поползла наверх. Пантелей нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Все шло просто замечательно, и настроение у него было хоть куда. Оставалось только отзвониться.

До девятого этажа кабина не доехала. Было слышно, как двери открылись, потом начали закрываться, лязгнули и открылись снова.

– Эй! – стукнул Пантелей кулаком по двери. – Отпустите лифт!

Из шахты доносились какие-то голоса и стуки, двери продолжали ездить туда-сюда. Пантелей быстро посмотрел на часы и бросился к лестнице. На шестом этаже какая-то мелкопредпринимательская семейка загружала в лифт ящики с напитками и сигаретами.

В другой раз Пантелей обязательно дал бы в дыню папаше-предпринимателю на глазах у отпрысков-помощников, но сейчас скандал был ему ни к чему. Он даже не стал буцать ногой стоящие прямо на проходе ящики, молча протиснувшись вниз.

Выйдя из подъезда, бандит снова посмотрел на часы. Несмотря на небольшую задержку, времени у него было еще вполне достаточно, но Пантелей вдруг занервничал. Слишком удачно все пока складывалось.

Дойдя до оставленного в соседнем дворе джипа, он отключил сигнализацию, забрался внутрь и рванул с места. Сотовый телефон у него был, но звонить следовало только с обычного таксофона. Телефонная карточка лежала у Пантелея наготове – в нагрудном кармане.

Промчавшись дворами, он резко повернул и выматерился. Выезд к проспекту перекрыла здоровенная фура. Проехать к стоянке можно было и вокруг Дома быта, но Пантелей вдруг подумал, что у таксофонов может быть очередь.

Резко подав джип в сторону, он выскочил из машины. На кону стояли пятьдесят штук баксов – бешеные для обнищавшего бандита деньги, и он очень боялся их потерять. Запирая машину, Пантелей увидел, что фура сейчас сдаст назад и перекроет проход. Бросившись вперед, он успел проскочить в узкий просвет до того, как фура прижалась к углу Дома быта. Только здесь Пантелей вспомнил, что не включил сигнализацию, но возвращаться не стал.

Никакой очереди у таксофонов не было. Бандит облегченно вздохнул, нырнул под козырек и вставил карточку в прорезь. Поспешно набрав номер, Пантелей затаил дыхание. Когда трубку наконец сняли, он торопливо проговорил:

– Запишите телеграмму!

– Какую телеграмму? – спросил знакомый Пантелею голос.

– Посылку выслали. Встречайте…

– А куда вы звоните?

– На почту…

– Вы ошиблись номером.

Противные короткие гудки в трубке показались Пантелею райской музыкой. Криво ухмыльнувшись, он вынырнул из-под козырька и потянулся за сигаретой. Уже прикурив, Пантелей вспомнил об оставленной в таксофоне карточке и нехотя вернулся за ней.

Переглянувшись с Воробьем, Володька для порядка стукнул по баллону «Москвича» ногой и поправил на капоте полоску скотча, которым было заклеено слово «лифтов».

Времени было хоть отбавляй, и Усач решил пока развернуть «Москвич», чтобы Воробью было удобнее садиться в машину. Запустив двигатель, Володька врубил передачу и подал машину вперед. В тот же миг справа что-то пыхнуло, и «Москвич» слегка накренился.

– Елки-палки! – сплюнул Володька, ударяя по тормозам.