браслета, при изготовлении которого использовалось как минимум три вида технических приёмов – это шлифование, сверление и полировка. То есть это те технические приёмы, которые у человека были распространены начиная после 10 тысяч лет назад. А у нас здесь – около 40 тысяч лет…

А на остальной территории Евразии происходит развитие мустьерской культуры. В конечном счёте она связана непосредственно с неандертальцами, точнее, с хомо сапиенс неандерталенсис. Эта культура совершенно отлична от Восточной, от Юго-Восточной Азии, от африканской. При этом она имела целый ряд общих элементов с Ближним Востоком. И ясно, что и популяции это были разные.

Таким образом, на основании секвенирования митохондриальной ДНК, а затем, самое главное, и ядерной ДНК удалось установить, что на Алтае проживал отдельный подвид населения, который имел очень высокую культуру верхнего палеолита. И в настоящее время мы можем с полным основанием говорить о том, что человек современного типа, хомо сапиенс сапиенс, сформировался из 4 подвидов, 4 линий человеческого развития.

Первая – это, конечно, Африка, где было наибольшее генетическое разнообразие. Вторая – это хомо сапиенс неандерталенсис.

Кстати, ранее считалось, что не было никакой связи между неандертальцами и людьми современного типа. Что неандертальцы нам не только не предки, но даже и не родственники. Но вновь на основе генетических исследований установлено, что в настоящее время до 4 % в геноме неафриканцев, то есть европейцев, происходит от неандертальцев. Иными словами, эти две линии могли смешиваться и могли иметь продуктивное потомство. Но что ещё интересно: до 8 % в геноме современных меланезийцев дошло от… денисовцев!

Таким образом, и денисовцы внесли свой вклад в геном человека современного анатомического типа, и неандертальцы внесли.

Но с точки зрения материальной культуры совершенно очевидно, что имеется прямая связь, культурная последовательность между хомо эректусами более поздних популяций и людьми современного типа, древность которых составляет 60–40 тысяч лет. То есть это также свидетельствует, что в Восточной и Юго-Восточной Азии хомо сапиенс сформировался на местной основе и культуры, и популяции.

Однако все новые материалы, генетические в том числе, свидетельствуют, что точка зрения, согласно которой человек вышел только из Африки, не верна. Дело ещё и в том, что мы в настоящее время на археологическом материале совершенно не можем проследить выход человека из Африки и распространение его индустрии. Ну, вот если человек вышел из Африки, условно говоря, и 60 тысяч лет назад он пришёл в Австралию, то, конечно, можно было бы проследить на стоянках, на древних местонахождениях движение этого миграционного потока. Но ни в Индии, ни в Юго-Восточной Азии, ни в Восточной Азии не видим даже следа этого миграционного потока. Там развитие всей индустрии идет совершенно автохтонно, самостоятельно.

Когда H. sapiens отправился расселяться по миру, его приход в тот или иной регион означал быстрое исчезновение всех прочих человеческих видов. В течение какого-то времени сосуществование и даже культурный обмен оказались возможными лишь с H. neanderthalensis. Например, укладывать в могилы соплеменников венки из хвойных ветвей, куда были вплетены цветы, первыми начали неандертальцы (интересно, что традиция актуальна и поныне). Вероятно, обитая в одних регионах, два вида вели разный образ жизни, из-за чего меньше конкурировали. Увы, со временем и неандерталец (имевший, кстати, мозг крупнее, чем у человека) ушёл в небытие. Может, это было обычное конкурентное вытеснение, а может, мы попросту съели всех чужаков. Ксенофобия, характерная для нашего вида, вероятно, уходит корнями еще в те времена.

То есть путь к сапиенсу был пройдён разными, независимыми друг от друга потомками эректуса. Из одного черенка развились разные побеги, которые затем снова сплелись в один ствол.

Хотя не исключено – и даже скорее всего – уже на уровне эректуса в самом его таксоне появились разные ветви, от которых и пошли разные человечества. А что удивительного при таком регулярном разбегании масс эректусов друг от друга и от самих себя? У них, поди, тоже без мутаций не обходилось…

Так и появился один «дядя» – денисовец, так появился и второй – неандерталец.

Глава 4. Неандертальцы: опережающая цивилизация

Этот вид зарождался в период 250–300 тысяч лет назад. То есть тоже развивался параллельно и денисовцу, и восточным потомкам эректуса, и человеку современного типа, который для простоты будем называть прежним именем – кроманьонец. Хотя на самом деле вернее было бы вслед за Анатолием Деревянко назвать его Homo sapiens africaniensis.

Наиболее принятая ныне точка зрения: неандертальцы произошли из некоей развитой формации эректусов – так называемого человека гейдельбергского. Этот прогрессивный по отношению к эректусу парень поделился надвое. Одна его ветвь осталась в Африке – из неё в конечном итоге и вышел кроманьонец, или человек современного анатомического типа. А вторая передвинулась в Европу в период с немаленьким таким разбросом в 350–600 тысяч лет назад.

Этот период соотносится с Миндельским оледенением 600–300 тысяч лет назад. И в таком случае гейдельбергские наследники эректусов из Северной Африки были вытеснены в Европу через обнажившиеся (из-за концентрации значительной части вод Мирового океана в ледяном щите на севере) сухопутные перешейки в районе современного Гибралтара, Туниса – Сицилии и Эгейского тогда-не-моря.

Вот там под влиянием холодного климата гейдельбергцы и копили в себе мутации, каковые и «выстрелили» новым видом во время некоторого смягчения климата в период Миндель-рисского межледниковья. Вполне логично вообще-то: условия среды поменялись, прежняя форма к ним приспособлялась хуже, нежели та, что среди них появилась, вот и…

Впрочем, рассуждения досужие: никто до сих пор так и не ведает, как именно и при каких условиях появляются новые виды. Что животных, что человека. Они просто берут – и появляются. А потом одни исчезают под давлением среды, а другие… нет,