Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня улыбает ее почти детский восторг, когда едем забирать мои вещи из квартиры друга и перевозить к ней. Она не замолкает всю дорогу по пробкам — то ли меня развлекает, то ли саму себя. Порой мне кажется, у нее энергии больше, чем у Сони и Эрики вместе взятых. Ну точно потягаться с ними она бы могла! То, что я ценю больше всего, — я с ней снова чувствую себя нужным. Вижу, что человеку со мной хорошо, вижу, как Кирюха тянется ко мне и мечтает получить в ответ такую же порцию внимания, которой удостаивает меня. Только не говорит об этом, потому что в ее голове любовь — это явно про «отдавать», а не простить взамен. Я не хочу обещать воздушных замков, потому что боюсь построить их и потом очень больно разбиться, падая с их высоты. Поэтому пусть все идет постепенно, а дальше мы сами все поймем.
Кира, отбиваясь от моих просьб положить вещи на место, все-таки утаскивает одну из сумок и вместе со мной двигается к лифту с этой ношей.
— Что, Ян, надоела уже кочевая жизнь?
— Почему надоела? — опускаю сумку на пол, пока мы ждем спуска лифта.
— Ты с этими вещами, блин, по всей Москве.
— Ну и что? Мне все нравится.
Залетаем в лифт и оказываемся разделены по разные стороны моим же барахлом. Впрочем, поездка быстрая, и вот мы уже заваливаемся в ее квартиру. Мне предстоит еще парочка визитов, чтобы дотащить все остальное, а Киру на этот раз я оставляю на месте. Под предлогом, чтобы пошла чайник поставила.
— Могу сварить макароны, — кричит мне, когда я уже выхожу обратно в коридор. — С сыром!
— Ах, ну если с сыром, — я задерживаюсь в дверях и ловлю ее задорный взгляд с кухни. Кулинар из Кирюхи тот еще. Мы могли бы посоревноваться на приз «Главный лох на кухне». Но видимо, ей не очень нравится показывать мне, что с кухонными предметами она на «вы», поэтому Кира предпочитает перекрыться хоть чем-то. Ну знаете, макароны с сыром — тоже нормально. Заказывать каждый день еду из ресторана зарплата стажера мне пока не позволяет.
Когда окончательно заканчиваю с «переездом», захлопнув дверь квартиры, с блаженным вздохом скидываю с себя кроссовки.
— Кажется, у меня в холодильнике был набег татаро-монгольских племен, поэтому на завтрак есть будет нечего.
— Ты все время голодаешь? И поэтому устраиваешь набег собственного племени на кофейный автомат на работе?
— Что-то в этом духе.
— Ну ничего, оставим макарошек на утро, — я прохожу к ней на кухню и вместо того, чтобы нависать со спины, просто беру за талию и осторожно разворачиваю ее к себе лицом.
— Макарошки надо помешивать, а то слипнутся, — умничает Кира.
— Да не слипнутся. И так съедим.
Сдается она быстро. Закусив губу, откладывает шумовку в сторону и оставляет макароны довариваться самостоятельно, без присмотра.
— Интересно, если бы ты оставил свои кудри, как бы это было?
— Уже забыла, какой я с ними?
— Я тебя видела с той прической один раз в жизни.
— По-моему, так лучше.
— И по-моему, — протягивает ладошку и осторожно проводит по моим коротким колючкам, словно на ощупь проверяя, что так действительно лучше. — Эта прическа за день сделала тебя мужиком.
— Блин, вот сейчас обидно. Обычно все считают, что армия сделала меня мужиком.
Кира, продолжая стоять фактически в моих объятиях, по-тихому тянется к плите и выключает макароны, украдкой продолжая посматривать на меня.
— Напомни, почему ты так спешил сходить в армию?
Не хочу опять рассказывать хоть что-то, имеющее отношение к Жене, но и объяснить про армию, не говоря о бывшей, никак.
— Мы тогда расстались с Женей, мне очень хотелось полностью изменить свою жизнь. Я даже в академ порывался, но батя отговорил, заставил доучиться.
— Суровый у тебя батя?
— Он генерал. Начальник МЧС по нашей области.
— Вау. То есть ты у нас сын генерала? — сразу прищуривается и как-то по-кошачьи смотрит на меня.
— Ну да. Сын генерала и главный бездельник на районе.
— Да ладно, ты не бездельник. Даже шефиня видит, что у тебя талант.
— Даже? А кто еще?
— Я вижу, — уверенно заявляет.
— Я польщен. Но, может, поужинаем? Одним талантом сыт не будешь.
— Может.
После ужина, кстати, Кира решает с чего-то вдруг, что ей надо поработать. Пока я забиваю вещами отведенные мне с барского плеча полки, она в безумном темпе стучит по клавишам, как будто не работала в офисе девять часов с небольшим перерывом. Пока я сам занят делом, закрываю на это глаза. Ну надо человеку, пусть закончит срочные поручения. Но когда я и сам уже завершаю раскладывание своих вещей, закрываю шкаф и падаю рядом с ней на диван, на меня прямо вот ноль внимания.
— Кирюх, пора заканчивать, — сначала предлагаю так.
— Еще чуть-чуть.
— Трудоголизм — это вредно.
— Если ты считаешь себя бездельником, то я себя — нет, имей совесть и не мешай мне.
— Приехали, блин.
Одним рывком поднимаюсь с кровати и ухожу на кухню.
Я нахожусь в ее квартире какой-то час с хвостиком и уже мешаю? А у нее тут что, домашний филиал «Индекса»? Я на такое не подписывался. Даже батя, который практически никогда не отключается от своей работы, всегда говорил: пришел домой — будь дома, а работу оставляй за порогом. Да, он часто срывался по срочным звонкам и уезжал даже в ночь, но это специфика такая, когда ты спасатель. Тем более, главный в целом регионе. И все равно, пока он находился дома, он отдыхал как все нормальные люди.
И упрек этот мне не понятен. То есть я — бездельник, а работает тут только она?
Не хочу тупых обид на ровном месте, но мне вообще не понравился такой расклад.
Остаюсь какое-то время на кухне, общаюсь с сестрой в мессенджере, читаю новости на каналах. Кира приходит сама минут через десять и тащит прижатый к груди все еще раскрытый ноут.
— Ну прости, — садится рядом и устраивает ноутбук на столе. — Не хотела сказать, что ты бездельник, потому что не работаешь сверх нормы. Просто получается так, что из нас двоих карьеристка — я.
Знакомая ситуация. Достали меня эти карьеристки,
