– Нико, это мистер Хардвик. – Марианна примирительно улыбнулась – видимо, извиняясь за раздражительность начальства. Она принялась что-то печатать, а Николас Дельфас подошел к Тому и пригласил его перейти к его собственному столу. Его жесты и язык тела были проявлением мачизма в чистом виде: «Теперь я здесь, и я главный. Мужчины должны иметь дело с мужчинами».

– Вы хотите снять дом? – Нико сухо и неуклюже пожал Тому руку.

– Нет. Дело в том, что я занимаюсь расследованиями для страховой компании. – Дельфас потянулся к углу стола и стал деловито рыться в куче бумаг. – Я как раз расспрашивал вашу коллегу, не имела ли ваша фирма дел с британским дипломатом по имени Пол Уоллингер.

Не успел Том произнести слово «дипломат», как Дельфас энергично замотал головой:

– Нет. Я не хочу об этом говорить. Я его не знаю. Не знал.

Он быстро взглянул на Тома, но тут же отвел глаза.

– Вы не хотите о нем говорить или вы его не знали?

Дельфас зачем-то полез на самую верхнюю полку исцарапанного черного шкафчика для документов и начал что-то там искать. Не найдя ничего подходящего, он тяжело вздохнул, разочарованно покачал головой и только потом перевел взгляд на Тома. Казалось, он удивляется, почему этот человек до сих пор сидит в его офисе.

– Прошу прощения? – уточнил он.

– Я спросил вас, встречались ли вы с мистером Уоллингером.

Дельфас скривил губы, так что его усы встопорщились и ноздри скрылись в густых зарослях.

– Я уже сказал вам, что ничего не знаю об этом человеке. Я не в состоянии ответить на ваши вопросы. Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

– В плане полета мистер Уоллингер указал телефон вашего офиса как свой контактный номер на Хиосе. Не снимал ли он дом через «Виллас Ангелис»?

Том взглянул на Марианну. Она была по-прежнему погружена в работу, но было абсолютно ясно, что она внимательно прислушивается к каждому слову: ее щеки и уши были пунцовыми, а поза напряженной и неестественной. Дельфас что-то коротко рявкнул в ее сторону, а потом пробормотал нечто вроде «gamoto», что, как понял Том, было весьма близко ко всем известному английскому ругательству.

– Послушайте, мистер… э-э-э…

– Хардвик.

– Да-да. Я не знаю, о чем вы говорите. Видите ли, у нас много дел. Я не могу помочь вам с вашим расследованием.

– Вы ничего не слышали о несчастном случае? – Это «много дел» изрядно позабавило Тома. В офисе царило примерно такое же оживление и атмосфера всеобщей занятости, как в пустом зале ожидания какой-нибудь отдаленной железнодорожной станции на побочной ветке. – Он вылетел из аэропорта Хиоса на прошлой неделе. И его «сессна» потерпела крушение в Западной Турции.

Марианна не выдержала и обернулась. Было видно, что она либо все же вспомнила фамилию Уоллингер, либо слышала о падении самолета. Дельфас, заметив это, стал теснить Томаса к выходу.

– Ничего не знаю, – сказал он и добавил еще что-то энергичное на своем родном языке.

Открыв дверь, владелец «Виллас Ангелис» уставился в пол и замер. Тому не оставалось ничего иного, как уйти. Он всю жизнь имел дело с людьми, которые лгут – и неумело, и мастерски, – и первым правилом здесь было не загонять вруна в угол. Если человек упрямится и не желает говорить правду, лучше «потушить» его на медленном огне.

– Хорошо, – сказал Том. – Ладно.

Он повернулся к Марианне, кивнул ей на прощание и одновременно быстро окинул помещение взглядом – камеры слежения? сигнализация? – и заодно прикинул, сложные ли замки на двери. Учитывая, что Дельфас явно что-то скрывает, возможно, придется наведаться сюда еще раз и покопаться в компьютерах фирмы. Том сообщил Дельфасу, что ему «непременно напишут из Эдинбурга относительно отношений мистера Уоллингера с агентством «Виллас Ангелис», и поблагодарил за беседу.

– Да, спасибо, – пробормотал Дельфас по-английски и поспешил закрыть дверь.

Часы работы фирмы и ее телефонный номер были обозначены на белой табличке из твердой пластмассы, висевшей рядом с внешней боковой лестницей. Том внимательно изучил ее и уже подумывал, как лучше организовать приезд техников на Хиос, но тут ему в голову пришла куда более простая идея. Навыки старого циничного шпиона. Теперь он точно знал, что ему нужно сделать. Не надо никуда вламываться. Есть же еще и Марианна.

– Вербовка агента – это, по сути, акт соблазнения, – наставительно говорил инструктор в Форт-Монктон группе зеленых юнцов, новичков МИ-6, осенью 1994 года. – А трюк с агентами противоположного пола состоит в том, чтобы соблазнить их… э-э-э… без собственно соблазнения.

По аудитории пронесся недвусмысленный гоготок. Том помнил все так, словно это было вчера. Эти обладающие блестящими способностями будущие шпионы конечно же подумали, не произойдет ли однажды так, что между агентом и куратором возникнет сексуальное притяжение. Разумеется, это случалось. Завоевать доверие незнакомого человека, заставить или убедить его действовать так, как тебе нужно, хотя его инстинкты говорят ему обратное, – разве это не первый шаг к постели? По-настоящему хорошие, ценные агенты были, как правило, умны, амбициозны и нуждались в эмоциональной поддержке. Для того чтобы управлять ими, требовалось немалое мастерство, смесь лести, доброты и сочувствия. В задачу шпиона входило выслушивать, держать ситуацию под контролем, всегда оставаться сильным, зачастую в неимоверно трудных обстоятельствах. Обычно мужчины, которых нанимала на работу МИ-6, были физически привлекательны; женщины тоже. Несколько раз за время своей карьеры Том оказывался в положении, когда – стоило ему только захотеть – он мог бы с легкостью переспать с женщиной-агентом. Они начинали полностью полагаться на куратора, верить ему безоговорочно, часто даже обожать. Было ли это странностью или нет, но шпионская деятельность являлась довольно мощным афродизиаком. По той же самой причине атмосфера в Темз-Хаус[10]и Воксхолл-Кросс порой напоминала бордель, особенно если это касалось более молодых сотрудников. Секретность переходила в интимность. Офицеры разведывательной службы могли обсуждать свои дела только с другими офицерами. Нередко это происходило ночью, за бокалом вина или еще чего-нибудь в баре МИ-5 или в местном пабе на Воксхолл. За границей и дома… так был устроен этот особый мир. И именно поэтому процент разводов в МИ-6 был едва ли не выше, чем в Беверли-Хиллз.

«…Трюк с агентами противоположного пола состоит в том, чтобы соблазнить их… э-э-э… без собственно соблазнения». Думая о словах инструктора, Том сидел на стене гавани и поглядывал на окна второго этажа «Виллас Ангелис». На часах было без четверти три. Ровно без одной минуты три из здания вышли Дельфас и Марианна – у них был перерыв на обед. Дельфас направился в ресторан, расположенный внизу; несколько посетителей, сидевших под темно-красным навесом, поприветствовали его кивками. Марианна пошла дальше, по дороге в гавань. Том, держась на приличном расстоянии, последовал за ней и увидел, что она вошла в ресторан рядом с терминалом парома. С того места, где он стоял, Тому было прекрасно видно ее столик. В ресторане имелась еще одна дверь, через которую можно было войти незамеченным, сесть, заказать что-нибудь поесть и придумать повод пройти мимо Марианны.