– Один момент, сейчас всё будет. – пока я порхала, готовя кофе, чувствовала прожигающий спину взгляд. – А ты чего меня искал-то, что даже к родителям поехал? – задала вопрос, продолжая стоять к нему спиной.

– Поговорить хотел. В итоге два дня дозвониться не мог и в квартире пусто. Показалось, что что-то не то с тобой.

– О чём? Что-то срочное было?

– Да. О нас. – на этих словах я выронила из рук кружку, которая ударившись о пол разлетелась на мелкие осколки.

– О нас? – всё же посмотрела на Мишу, который сидел с крайне серьёзным и сосредоточенным видом и неотрывно сверлил меня взглядом.

В итоге он так ничего больше и не сказал. Молча встал, взял веник с совком и начал собирать осколки, пока я стояла, как истукан. Сердце ухнуло в пятки. Такого поворота в нашем разговоре я никак не ожидала. Да я вообще ничего подобного не ожидала!

Закончив с уборкой того, что осталось от кружки, он так же молча сел обратно.

– Хрен с ним, с кофе. Присядь, пожалуйста. – указал взглядом на стул, стоящий с противоположной стороны стола.

Мы тысячу раз так сидели: друг напротив друга. Но именно сейчас мне было тяжело сесть напротив и полностью попасть под прицел его взгляда. Одному Богу известно, каких усилий мне стоило сделать пару шагов и опуститься на стул. Ноги словно одеревенели, во рту пересохло, а тело било мелкой дрожью. Да, заварила ты, Полина, кашу. Вот сиди теперь, расхлёбывай.

– Я тебя слушаю. – кое-как разлепив губы, с трудом произнесла эти несколько слов.

– Я хотел поговорить с тобой сразу на следующий день. Приехал вечером, а тебя и след простыл. Но, как бы там ни было, я считаю поговорить нам всё же необходимо. – я не произнеся ни слова, согласно кивнула, всё это время опасаясь смотреть ему в глаза. – Мне важно, чтобы ты знала: я не жалею о случившемся. Я очень тебя ценю и ты безумно важный в моей жизни человек.

– Ты в моей тоже. – сказала чистую правду и всё же осмелилась поднять взгляд. Предполагаю, что Миша в этом разговоре подразумевает диалог двух людей и мне нужно набраться мужества, чтоб принимать в нём участие. Господи, да я девчонкой молоденькой так перед парнями не робела, как сейчас это происходит перед Мишей.

– Так вот. Я хочу, чтоб ты понимала, что я…

– Миш, я прекрасно понимаю, что это ничего не значит. – не дав ему договорить, выпалила на одном дыхании. – Мы друзья и я тоже не хочу, чтоб дружба дала трещину. Поэтому с твоей первоначальной позицией полностью согласна.

Я понимаю, что ему тоже не очень легко даётся этот разговор. Он хоть и держится монолитной гранитной стеной, но видно же, что ему не по себе. Весь напряжённый, сосредоточенный. Поэтому, преодолев себя, решила облегчить ему задачу и действовать на опережение. Я предполагаю, что он скажет дальше, но не знает как, чтоб не обидеть меня.

– Моей первоначальной позицией? – впился в меня взглядом, слегка прищурившись.

– Ну, да… что мы живём, как раньше, будто ничего не было. Разве не так? – задала вопрос севшим голосом. Опять в горле пересохло от волнения. Но ведь так и есть: именно это он и продемонстрировал тем утром. Да и помимо облегчения задачи, мне не хотелось слушать то, что возможно меня всё же ранит.

– Друзья значит? – мне показалось, что его голос сквозил недовольством и даже злостью что ли. Ничего не понимаю. Разве не он сам этого хотел? С чего такая странная реакция? Я уже ничего не понимаю.

– Миш, что-то не так?

– Всё так, Поль. Всё так. – задумчиво глядя в окно, постучал пальцами по столу и встал. – Ладно, поеду я.

– Уже? Так быстро? – искренне удивилась тому, как неожиданно он начал собираться.

– Да, я, собственно, и заезжал изначально ненадолго. Проездом просто был.

– Ясно. Ну ладно, заезжай, как время будет. Я пока точно никуда лыжи не намылю. – попыталась немного разрядить обстановку. Вышло, правда, вяленько.

– Уж надеюсь. А если и намылишь, то хотя бы свистнешь, в каком направлении искать.

– Договорились.

Напоследок мы, как и обычно, крепко обнялись и, чмокнув друг друга в щёку, попрощались.

Когда дверь за Мишей закрылась, я как-то сникла. Меня не покидало ощущение неправильности. И нет, я не о том, что мы с Мишей когда-то переспали. Я именно о нашем с ним разговоре. Как-то всё не так. Через жопу.

Окинув взглядом мешки с «мусором», стоящие в коридоре, подумала о том, что нужно было попросить Мишу спустить их на мусорку. Он бы, естественно, не отказал, но обстановка как-то не располагала. Ладно, вечерком сама схожу.

Странно получается. Избавиться от вещей бывшего мужа, с которым прожила не один год, оказалось просто. Сама не ожидала, что даже не ёкнет ничего. А вот объясняться с Мишей оказалось сложнее. В тысячу раз сложнее. Просто несоизмеримо сложно.

Весь оставшийся день провела в прострации. Делала всё на автопилоте. То и дело в голове прокручивала наш с Мишей разговор. Не покидало меня чувство, что я что-то сделала не так. Странное ощущение, необъяснимое даже самой себе.

Ближе к вечеру оделась, подхватила мешки и оттащила их на помойку. Туда им и дорога, туда же и несостоявшуюся семейную жизнь.

Спать ложилась на автопилоте. Умаялась и утомилась за день так, что ног не чувствовала. Зато какой фронт работы провернула – закачаешься! И хорошо так на душе было, в квартире будто дышать легче стало.

Утром быстренько позавтракав, прыгнула в машину и помчала в салон. Самое время почистить пёрышки. А то каждый день только собираюсь и всё никак.

В салоне гульнула по полной программе: волосы, ногти, кожа. В порядок привела абсолютно всю себя. Сказать, что осталась довольна результатом – это ничего не сказать. Я была в восторге. Всё-таки, когда женщина знает, что выглядит на миллион, уверенности это придаёт. Вот и я не исключение.

После салона поехала консультироваться по поводу ремонта. Утвердив смету, сроки и дизайн кухни, позвонила подруге. Не сказать, чтоб очень близкой. Мы были коллегами и не плохо общались. На моё предложение выпить по чашке кофе она с радостью согласилась.

Спустя минут сорок я сидела в уютном кафе с видом на набережную в ожидании подруги.

– Ого! Да тебя не узнать! – неожиданно и громко раздалось с боку. Арина чмокнула меня в щёку и уселась рядом, показывая два больших пальцах.

– Привет. – искренне улыбнулась, потому что действительно была рада