— Мне хватает. — Я приподнимаю бокал, немного раскручивая янтарную жидкость, салютую и разом опустошаю, закусывая ароматной долькой лимона. Олег повторяет мои манипуляции.

— К тому же я здесь не живу. — Я не сообщаю ему, что весь верхний этаж, тоже мой и там просто ремонт, не сообщаю и того, что мне и этого пространства за глаза хватает.

— Тогда зачем она тебе?

— В смысле квартира? — Он кивает, а я опрокидываю вторую дозу своего успокоителя.

— Это моя Родина, и как не крути с этим местом, меня многое связывает.

— Значит ты частый гость в России? И почему тогда я не видел тебя у страж?

— А что мне там делать?

— То же, что и сегодня. — Странный разговор, но мне он нравиться, потому, что не несет в себе серьезных для меня тем.

— Этим я занимаюсь и на второй Родине неплохо, а у вас очутился только по воле случая.

— То есть в России ты не задержишься?

— Точно.

— А как же девушка?

— Лика? А она не девушка, она дорогая и качественная проститутка.

— Значит, ты будешь ни против, если я развлекусь с ней. — И эти глаза впиваются в меня с вызовом, но пока не раздражая.

— Ни против, если финансы позволят, то дерзай. — И я делаю еще один глоток ароматного напитка.

— Что настолько безразлично, если игрушку уведут?

— Олег, я не в том возрасте, что бы по пустякам расстраиваться, я этого не замечу и как всегда вовремя одену гандон, если мне захочется именно Лику.

— А что есть и другие варианты?

— Господи, что тебе парень надо? Чтобы я подтвердил, что этих вариантов слишком много и каждая на определенный мой вкус, каждая со своим характером и набором услуг? — Он неуверенно кивает.

— Тогда есть. В России около шести, в Нью-Йорке практически в каждом баре, прости, не считал, но если тебе интересно, то возьми мой мобильник они там по порядковым номерам и названием баров записаны.

— Ты урод.

— И это ты описал мои внешние качества или внутренний мир? — Злость, как змея подняла голову во мне, выпуская раздвоенный язык, ища им свою теплую жертву.

— Внутренности. — Что ж Олег ты сам напросился.

— То, есть внешне я красив? — Смешок сорвался с моих губ, и отрикошетил от перекошенного лица. Но было поздно, я заметил, как маленькая жилка на натянутой шее чуть вздулась, как нервно дернулся кадык.

— Олежек, а ты случаем не латентный? — Я насмехался над яростью в этом взгляде, подогревая ее.

— Охуел?

— Нет, просто странные вопросы от тебя меня толкают к странным выводам. — Я вовремя затыкаю свою пасть, чтобы не спросить о том, что произошло в зале ранее.

Он соскакивает, но я опять его торможу, не знаю, зачем я хочу продлить его присутствие рядом. Может все же это я латентный? Да ну, нахуй. Я чуть не перекрестился от таких мыслей.

— Сядь и допей. — Сталь в моей глотке царапает, но действует безотказно. Провожу пятерней по своим волосам и хмуро рассматриваю его.

— У тебя седой клок на голове. — Мне кажется, что моя сталь ни хуя не напугала его, наоборот, что-то доказала, потому, что это ухмыляющееся лицо никак на испуганное не тянет.

— Наверное. — Выпутываю пальцы и смотрю на них.

— И часто такое с тобой происходит?

— Нет, такое со мной было впервые, источник для четверых высосал чуть больше чем раньше.

— Зачем? В смысле, зачем он это сделал?

— Чтобы напитать силой амулеты щиты. — Олег достает свой амулет и всматривается в его еле заметное глазу свечение.

— Для чего нужна эта защита, ведь мы практически ни в чем не участвовали…

— Всякое может случиться и я должен быть уверен, что у вас был хотя бы минимальный шанс на спасение.

— Ты беспокоился?

— А не должен был?

— Да как бы… — Он не заканчивает, но я понимаю, что они бы не стали так переживать за мою шкуру.

— Поэтому я и предпочитаю мою вторую Родину для жизни. По крайней мере, там не судят по расе происхождения.

— И здесь уже не осудят. — Горячо заверил он.

— О, нет. Здесь не осудят большинство старичков, кто лично знаком со мной, а соплячье вроде тебя так и будут грудь колесом выставлять и мнить себя пупками всего и вся. — А вот это уже можно смело относить к пьяному базару, только бы еще этот пьяный угар почувствовать, было бы замечательно. Слишком малая доза алкоголя в крови.

— А сам то кто?

— Я? Олег я давно уже старик, в душе. Ты обрывал чью-нибудь жизнь? — Олег тушуется от этого вопроса, а мне хочется постучать по его глупой голове, потому, что неопытностью в этом вопросе стоит гордиться, а не прятать напряженный взгляд. Но обычно достучаться до правильно сформированного сознания неопытного стража практически невозможно, сам таким был, до первого своего задания. А после, понял один гребанный факт.

Я не долбанный герой, который защищает, а убийца, который по приказу делает черную работу. Отнимает жизнь. Понял, почему моя мать была против моих увлечений, моей будущей работы. Понял, что жизнь оборвать слишком легко, тяжело отмывать кровь с рук и пытаться заглушить чувство вины. Ебанных демонов.

— Не стоит этого стыдиться Олег, это охуенное преимущество, потом ты поймешь меня. — Я сжимаю виски и сжимаю с силой челюсть, пытаясь заглушить демонов в голове, нашептывающих о том, что порой убийство может доставлять неописуемое удовольствие.

— А во сколько ты стал не гласным наследником на место Главы Шакалов?

— Почему не гласным? Ты же об этом знаешь? И вообще, откуда ты это знаешь?

— Не имеет значения. — И этот ответ опять нажимает курок, приставленный к моей голове.

— Имеет. На кой хуй ты узнавал обо мне? Зачем тебе это? Я ведь всего лишь человек, а ты не взъебенный вер!

— А тебя это так задевает?

— Что именно?

— Что я вер и к тому же страж. — Господи, я расхохотался.

— Мальчик, это я страж, а ты пока всего лишь мелкое недоразумение с отклонениями в генах от нормы. — И оказывается не я один сидел здесь с курком в висках. Мой палец срывается, давит и глухой выстрел долбанного тарана откидывает мое тело от того, что Олег приземляется сверху. Сшибая к чертовой матери и стол и выпивку. Козел, коньяк то причем? А бутылка осыпается кучей осколков практически на пути моего скользящего по полу тела.

— Ты тварь, я старше тебя. — Удар в челюсть.

— Старше. — И еще один удар и на этом ударе мой зверь вырывается.

Я перехватываю