– Фенечка!

За спиной кашлянули. Я вздрогнула и оглянулась. Мне в лицо ударил луч фонарика.

– Кто здесь? – испуганно спросила я, закрываясь рукой от слишком яркого света.

– Аля, это я, – тихо ответил знакомый голос.

– Горыныч?!

Он опустил фонарик. Я уставилась на него, не находя слов.

– Аля, ты кого-то ищешь? – осторожно спросил он.

– Нет, просто вышла погулять перед сном, – резко ответила я. – А вот что ты здесь делаешь?

– Я ждал тебя, – ответил он.

– Что?! – Я была вне себя от бешенства. У меня одни неприятности, а тут еще он!

– Аля, ты только не волнуйся. – Горыныч сообразил, что я сейчас вцеплюсь в него, – твою девочку, ну, эту крошечную девочку с крылышками, ее похитили, – выпалил он одним духом.

– Ты что? Ты бредишь? Какие девочки с крылышками?! – Я проговорила все это, с ужасом понимая, что он не врет, но мне так не хотелось, чтоб это было правдой!

– Аля, я же написал тебе записку, ты читала ее? Там, в дупле?

– Записку? Ах, да... Читала, ну и что?

Горыныч замялся:

– Я думал, что она – просто кукла, понимаешь? – с трудом произнес он. – Я хотел поговорить с тобой, ведь я все видел. И утром у забора, и потом на веранде, и даже под ивой...

Я задохнулась от злости и шагнула к нему.

– Где Фенечка?! – прошипела я, вцепившись в ворот его футболки.

– Ее так зовут? – Горыныч даже не попытался освободиться. Он моргал, шмыгал носом и дрожал так же, как и я.

– Где она?! – рявкнула я во весь голос. – Куда ты ее подевал, гад?!

– Это не я, это та тетка с телевидения, – стуча зубами, с трудом ответил Горыныч.

– Что?! – Я еще раз встряхнула его, и мои руки безвольно опустились: – Тетка с телевидения? Марта Петрова?

– Она следила за вами целый день.

– Следила? – повторила я растерянно.

– Да. Сидела вон там, на крыше заброшенного дома, и смотрела в бинокль. У нее очень сильный бинокль, наверное, военный, – сказал Горыныч.

– А ты откуда знаешь?

– Ну, потому что я следил за ней и за вами, – помявшись, признался Горыныч. – Я же пытался объяснить, сначала я думал, что это кукла...

– Да-да, про куклу я уже слышала, – сказала я, а сама подумала: если то, что говорит Горыныч, правда, то... Я не знала, что мне делать. Вызывать бабушку Фенечки фату Феенелию, но как?

Горыныч что-то рассказывал, я опомнилась и переспросила:

– Что?

– ...ты не захотела со мной разговаривать, и я разозлился на тебя. Да еще эта Марта Петрова пообещала показать тебя по телевизору. Я решил, что ты страшная задавака с заводной куклой. И тогда надумал позвонить Марте и вывести тебя на чистую воду.

– Вывел?! – зло спросила я.

– Я позвонил, а она сказала, чтоб я пришел к заброшенному дому. То есть она и не думала уезжать из поселка. Я пришел, она спустилась с чердака, на шее бинокль болтается. Я ей сказал про куклу и все такое, она выслушала, улыбалась еще так, неопределенно... попросила разрешения понаблюдать за тобой с нашего участка, как стемнеет. Я ей и дырку в заборе показал...

– Чем ты думал?!

– Да ты пойми, – крикнул Горыныч, – я же не знал! Я не знал, что она ЖИВАЯ!!!

Я не выдержала и заплакала:

– Что ты наделал, Горыныч, что ты наделал?!

– Да не реви ты! – взмолился он. – Не специально же! Она пришла одна, без оператора, с маленькой камерой, у этой камеры еще футляр такой, с крышкой. Так она, когда я ей дырку в заборе показал, попросила еще пару досок убрать, чтоб к вам, значит, пролезть. Мне это не понравилось, но она очень уговаривала, и я согласился. Тогда Марта камеру мне оставила, а сама с футляром полезла на ваш участок. Повозилась там и вернулась, но без футляра. Тогда мы с ней залегли у забора и ждали. Я даже не знал, чего мы ждем, пока Фенечка не появилась.

– Бедная Фенечка, – всхлипнула я. – Но как же она могла попасться? Ведь у нее волшебная палочка! Странно...

– Волшебная палочка! Настоящая! – выпалил Горыныч.

– Нет, искусственная! – прошипела я.

– Извини... – Горыныч сник.

– Не понимаю, – я говорила сама с собой, – как же она попалась?

– В том-то все и дело, – торопливо объяснял Горыныч. – Марта чехол от камеры оставила на грядке, я же говорил, что у него крышка такая, удобно закрывается. Вот, в этом чехле у Марты разные интересные штуки лежали: пудреница, мобильник, конфеты какие-то, монетки, все блестящее. Я уже потом разглядел, когда твоя девочка прилетела и своим фонариком все это осветила.

– И что было дальше? – Хотя зачем я спрашивала, и так понятно...

– Я ее увидел. – Лицо Горыныча стало мечтательным, он улыбнулся и опустил голову. – Сначала – только пятнышко света. Оно приближалось и шумело, негромко, как будто трещотка такая, ну или большая стрекоза. Я присмотрелся и глазам своим не поверил: живая, крохотная, с крылышками, в руках фонарик, ищет что-то. Я замер, даже дышать боялся, чтоб не спугнуть... Лучше бы спугнул... Она футляр увидела, а в нем все эти блестящие штуки, ну и к нему. Прямо внутрь залетела. А Марта все снимала и снимала на камеру, а тут вдруг как бросит камеру, и рукой ка-а-ак дернет! Она, оказывается, к крышке футляра леску привязала, когда Марта ее дернула, леска натянулась и крышка захлопнулась. Марта, как кошка, кинулась в дыру, прямо на футляр так и упала, схватила, прижала и ходу... Даже камеру не подняла. Я побежал за ней, до самой машины бежал, но она успела на сиденье прыгнуть и дверь закрыть.

– Значит, это ее машина проезжала, – вспомнила я. – Если они поехали в город, то все пропало!

– Нет, не в город, – сообщил Горыныч, – они к лесу рванули, я видел. Я же за машиной бежал, только потом понял, что мне их не догнать, и вернулся, думал тебя предупредить.

– Спасибо.

– Не за что. – Он взглянул на меня и осекся: – Извини...

Что мне его извинения! Я стояла посреди огородных грядок в темноте и смотрела в эту темноту. Что я могла сделать? Что? Мысли, одна нелепее другой, кружились у меня в голове, так что казалось, голова вот-вот лопнет. Куда бежать? К кому обращаться? В милицию? К родителям? «Дорогие папа и мама, у меня украли фею, помогите, пожалуйста...»

– Аля, – Горыныч коснулся моей руки, – у меня там велосипед...

– Что? Какой еще велосипед, Горыныч?! Ты меня с ума сведешь!

– Аля, я же вернулся за велосипедом и чтоб тебя предупредить, – сказал Горыныч. – Возможно, я еще успею...

– Успеешь? – горько усмехнулась я. – Джип на велосипеде догонишь?

Горыныч неуклюже топтался и смотрел в землю.