– Как знаешь. Ты уже достаточно взрослая, – совздохом ответила мать. – Решила похоронить себя заживо – хорони. Когда твояобезьяна промотает все твои деньги и ты будешь сидеть холодная, голодная и битая,мне не звони. Помощи не будет. Можешь каждый год рожать по маленькой обезьянкеи на меня не рассчитывать. Я арабчонка никогда своим внуком не признаю. Так чтобудь счастлива, дочка.

– Спасибо, мама. Ты всегда можешь меняприободрить и успокоить.

Я надеялась, что мать не сможет уйти послетаких страшных слов, произнесенных ею. Мне казалось, что она обязательно всепоймет и простит, бросится мне на шею, но этого не произошло. Мать громкохлопнула дверью, а я медленно сползла по стене и заревела.

Весь вечер я сидела в одиночестве, глядя натемный экран телевизора, и ждала, когда позвонит мать и скажет мне о том, чтопогорячилась. Но не звонила ни она, ни Ленка, не звонил никто из моих друзей изнакомых. Все считали меня сумасшедшей и относились к моей любви как квременному помутнению рассудка, считая, что когда-нибудь наступит прозрение, нобудет уже поздно. Я хотела позвонить маме сама, но пересилила себя, потому чтознала, что в сложившейся ситуации она мне не союзник.

Когда сделка была завершена и до отлета вХургаду оставались ровно сутки, я купила бутылку хорошего коньяка и поехала вкосметический салон для того, чтобы попрощаться с девчонками. Все встретилименя очень доброжелательно, закрыли салон, быстренько накрыли стол и сталижелать мне счастья в семейной жизни. Ленка села рядом со мной и поцеловала меняв щеку.

– Валя, ты на меня не злишься? – виноватымголосом спросила она.

– За что?

– За то, что я твоей матери звонила.

– Ни черта я не злюсь, она бы все равно всеузнала.

– Валюша, ты пойми меня правильно. Я хотелакак лучше, но раз ты уже приняла решение, то мы все обязаны с этим смириться.

– Валька, а у твоего египтянина верблюд есть?– поинтересовалась директриса, разливая коньяк по рюмкам.

– Нет у него никакого верблюда, – улыбнуласья, сунув в рот виноградину.

– А он в халате ходит или ему можно брюкиносить? – улыбаясь, спросила парикмахерша Нинка.

– Ой, девчонки, ну у вас и вопросы! Вы какдикари, честное слово.

– Валя, ты просто пойми меня правильно, – приняласьрассуждать Нинка. – Я в Египте никогда не была. Я его только по телевизорувидела. Когда я Египет себе представляю, то я вижу пески, пирамиды, караваныверблюдов и местных мужчин в грязных длинных рубашках и чалмах. Я когда об этихмужиках думаю, то просто мучаюсь вопросом, есть ли у них под рубашками трусыили нет. Мне почему-то кажется, что они носят свои балахоны прямо на голоетело.

– Не знаю. Мой в рубашке не ходит.

– Ну другие же ходят. Интересно, так есть подрубашкой трусы или нет?

– Понятия не имею, я им рубашки не задирала.

– Ой, а эти рубашки такие сексуальные, –поддержала разговор Ленка. – Девчонки, не знаю, как вас, но меня они таквозбуждают! Я своему Кольке такую вместо домашнего халатика купила. Он послеванны свою рубашечку надевает – загляденье. Я когда из Хургады прилетела, мойКолька меня к стенке прижал и стал пытать, спала я с египтянином или нет. Ятогда на него рубашечку надела, ароматические свечи зажгла, голову ему платкомповязала, арабскую музыку включила и так его совратила, что ему мало непоказалось. Тут я Кольке и сказала: мол, зачем мне с каким-то египтяниномспать, если я русского египтянином могу нарядить и представить, что занимаюсьсексом с арабом. Честно признаюсь, я бы с настоящим египтянином переспать несмогла.

– Почему? – насмешливо спросила Нинка.

– Страшно как-то. Все-таки не наш русскийИван, а экзотический фрукт. Может, у него там что-то по мужской части не такустроено.

– Да там, кроме обрезания, ничего нового нет,– Нинка тут же покраснела и поспешила добавить: – Девочки, только вы недумайте, что я с ними спала. Мне подруга рассказывала.

– Да и у меня это только в фантазиях, –подняла свою рюмку Ленка. – Как мне экзотики захочется, я своего Кольку наряжаюи – полный вперед!

– Девочки, а давайте выпьем за Валю. Она у нассмелая, – предложила директриса и обратилась ко мне: – Валя, мы от души желаемтебе настоящего счастья. Мы тебя все очень любим и ждем. Если там что несрастется, то сразу возвращайся обратно. Мы тебя всегда приютим и без работы неоставим. Самое главное в твоей семейной жизни – всегда держать при себе паспорти деньги. Необходимо иметь пути к отступлению, чтобы если что не по-нашему,можно было вернуться домой. Жалко, что мы на твоей свадьбе не погуляем – дорогои далеко. А чудо твое хотелось бы увидеть. Честное слово, очень хочетсяпосмотреть, от кого наша серьезная Валя голову потеряла. Будем надеяться, чтоты этого египетского супермена когда-нибудь в Москву привезешь, нам бы натвоего жениха хоть одним глазком посмотреть. Мы его на фотографии видели –красавец, ничего не скажешь. Но хотелось бы на него живьем взглянуть.

– Да куда ему в Москву? – перебила директрисуНинка. – Его же сразу на первом светофоре менты в обезьянник увезут.

– Не увезут, – покачала головой начальница. –Кто его туда заберет, если он Валькин муж будет?! Она ему регистрацию сделает.Валя, так что если там не уживетесь, – вези его сюда. Может, ему у наспонравится.

– А что он будет здесь делать? – сразупоинтересовалась Нина. – Арабы лишь у себя дома герои, а тут им трудно найтиприменение. Они только зажигательно танцевать умеют да в лавке всякую ерундутуристам втридорога впаривать.

– Будет у нас в салоне косметикой да краскойдля волос торговать. Может быть, мы твоему арабу и кассу доверим. А в обеденныйперерыв будем с ним разучивать красивые восточные танцы.

– Девушки, ну вы тут нафантазировали! –укоризненно покачала я головой.