в виду, задавая вопрос. У меня Аспергер но я не идиот. Я работал программистом в центральном отделе информационных технологий. Из-за моих выдающихся способностей меня пригласили в особую следственную группу, как только она была создана.

— А почему в принципе вы пришли в полицию? Разве человеку с вашим… талантом не лучше было бы пойти в бизнес?

— Почему каждый считает своим долгом задать мне этот вопрос? Да, в SAP или IBM я зарабатывал бы намного больше, чем здесь. Но деньги меня не интересуют. Я хочу добиться результата, сделать мир безопаснее. Я подавал заявку в Федеральную разведывательную службу, но они не приняли меня, несмотря на дипломы с отличием и удостоверения. Я ответил на ваши вопросы? Я как раз сейчас работаю над важным проектом, и у меня нет свободного времени.

— Над чем именно вы работаете?

— Как я уже говорил, над распознаванием закономерностей.

— Что именно вы делаете?

— Я пишу код для алгоритмов анализа данных.

— Каких данных? Что вы собираетесь анализировать?

— Протоколы чатов. Профили в Фейсбуке. Сообщения в Твиттере. Блоги.

— Что-что? Я правильно вас понял — вы шпионите за перепиской в Интернете? Вы получили соответствующее разрешение суда?

— Главный комиссар Айзенберг, даже несмотря на то, что меня не допустили до обучения в Высшей школе полиции, я смог бы сдать выпускные экзамены на «отлично». Я знаю наизусть абсолютно все правовые положения, касающиеся моей работы. Разрешение суда необходимо для нарушения тайны переписки или связи. В нем нет необходимости, например, для чтения газет или изучения другой размещенной в свободном доступе информации.

— То есть вы анализируете лишь те данные, которые находятся в Интернете в свободном доступе?

— Именно так.

— Вы упомянули Фейсбук. Разве в нем не нужно регистрироваться, чтобы иметь возможность читать сообщения других пользователей?

— Нужно. Но поскольку регистрация в нем никак не ограничена и происходит анонимно, то его использование и есть свободный доступ к информации. Разумеется, мои боты анализируют лишь ту информацию, которая не обозначена пользователями как конфиденциальная или доступная лишь определенным пользователям.

— Почему-то после ваших объяснений мне все равно не по себе.

— Господин главный комиссар, не беспокойтесь. Абсолютно нормально, что человек вашего возраста не разбирается в современных коммуникационных технологиях. Я делаю ровно то, что делает Гугл. Далеко не каждый осознает, какой цифровой след оставляет за собой во всеобщем Интернете. Однако это не влияет на факт, что его информация общедоступна и любой может ее изучать и анализировать.

— Вы уже нашли интересные закономерности?

— Моя работа находится на начальном этапе. Алгоритмы распознавания закономерностей еще далеки от внедрения. Кроме этого, для такого способа распознавания требуется очень большая вычислительная мощность, а, как я уже говорил, мое инвестиционное предложение, к сожалению, отклонили.

— Иными словами, вы еще не получили никаких результатов.

— Я этого не говорил. Мне удалось выявить закономерности поведения, указывающие с высокой долей вероятности на склонность пользователя к педофилии. Анализ выборки показал, что более тридцати процентов людей, демонстрирующих эту закономерность, уже были осуждены за соответствующие преступления.

— Значит, с вероятностью в тридцать процентов вы сможете узнать, является ли определенный человек педофилом, подсматривая за ним в Интернете?

— Вероятность намного выше. Доля осужденных за педофилию в общей численности населения ничтожно мала — 0,00041 процента, если быть точным. Настолько высокая цифра в моей выборке свидетельствует о том, что остальные, еще не осужденные люди, являются педофилами с вероятностью более чем девяносто семь процентов.

— Но этот вывод бесполезен. Ведь мы не можем прийти к судье и потребовать от него разрешения на установление личности пользователя лишь потому, что тот с высокой долей вероятности может оказаться преступником.

Виссманн напрягся.

— Этот вывод не является поводом к непосредственному задержанию. Однако он не бесполезен! Если наши законы не гарантируют нам действенной защиты от таких людей, то их нужно менять.

Айзенберг обрадовался, что Виссманну с его нарушениями в общении никогда не стать политиком.

— У меня все, — сказал он. — Большое спасибо, господин Виссманн.

Ничего не ответив, Виссманн встал и вышел из кабинета.

Айзенберг вздохнул. Могло быть и хуже.

Глава 9

Ничего не происходит. Совсем ничего. Ты отважился на крайние меры. Нарушил все табу. Однако никто не обратил внимания. Люди с большей охотой наблюдают за милыми котиками на YouTube или за чужой игрой в «Летсплее»[14], чем пытаются разобраться в том, что они называют действительностью, — не говоря уже о том, что за ней прячется.

Ты обхватываешь голову руками. Ты слышишь их смех. Или это твое дыхание, которое отражается от бетонных стен? Сколько времени ты уже здесь, внизу? Нужно поесть. Ты знаешь, что твое тело — твое настоящее тело — снабжается пищей, однако чувство голода, которым тебя заражают их магнитные поля, непреодолимо. Нет, ты так легко им не сдашься. Ты добровольно не выйдешь из эксплуатации. Ты поднимаешься. Ты шатаешься на ногах. Ты едва можешь идти по лестнице. Подставляешь рот под кран и пьешь. Почему тебе так хорошо?

Еды нет, кроме упаковки заплесневелого хлеба для тостов. Ты идешь в ванную. У тебя грязная голова. Отросла щетина, которая тебе вполне пошла бы, если бы не истощенное лицо, не огромные круги под глазами. Ты похож на зомби. Ты и есть зомби. Существо, по сути, не живое, но испытывающее голод и ведомое низменными инстинктами. Ты невесело смеешься. Фильмы о зомби тебе всегда казались глупыми.

Нужно взять себя в руки. Ведь они хотят, чтобы ты сдался. Они будут выматывать тебя, пока в один прекрасный день не упекут в психушку, где ты им больше не помешаешь. Тогда все окажется напрасным.

Ты принимаешь душ. От теплой воды приятно. Она смывает груз вины с твоих плеч и сомнения с разума. Совершенное тобой было необходимостью, единственной возможностью. Нужно проявить терпение. Когда-нибудь они поймут. Тогда им придется что-то предпринять.

Ты чувствуешь себя лучше, когда выходишь на улицу. Небо ослепляет. Мелкий дождь освежает. Сомнения растворяются.

— Здравствуйте! — говорит кассирша в супермаркете.

Она всегда тебе улыбается. Несмотря на порыв включиться в ее мелкую игру, ты не улыбаешься в ответ. Ты знаешь, что улыбка — это фейк. Ты ничего не отвечаешь, а лишь забираешь мелочь из киоска самообслуживания. Несешь пакеты к машине. Хотя в них ничего нет, весят они много.

Глава 10

— Чем я вам могу помочь, господин главный комиссар? — спросил Йаап Клаузен отстраненно и недоверчиво.

— Господин Кайзер попросил меня взглянуть на вашу группу и посоветовать ему, как повысить ее эффективность, — ответил Айзенберг.