— Узнаете?

Гном привстал на цыпочки, чтобы посмотреть через мое плечо на эльфов.

— Ты еще за пиво не заплатил, — проворчал он, продолжая свое бессмысленное занятие. Я положил на лист десятку, которая моментально исчезла в одном из карманов, сметенная со стойки неуловимым движением руки. — У меня тут таких чудаков каждый вечер полным-полно.

— У него необычный голос. Хриплый или скрипучий.

Гном снова пожал плечами.

— Мало. — Я положил вторую десятку. — Да, вроде бы припоминаю такого.

— А в какой день он здесь был?

Бармен отложил наконец тряпку и удостоил меня долгим, задумчивым взглядом. По лицу его скользнула хитрая усмешка.

— Спрашиваешь, как будто сам из Гильдии, а не похож. Ждешь, наверно, что я скажу «во вторник», а? А как насчет еще одного пива, приятель?

Я еще и к первому не притронулся. Да и не собирался. Такая вот рекомендация. Я положил еще десятку, отчетливо сознавая, что Мердок убьет меня на месте, когда увидит отчет о расходах. С третьей бумажкой случилось то же, что и с двумя предыдущими — она исчезла.

— Был здесь в прошлый вторник. Потом разговаривал на улице с пареньком по имени Шай, а позже с другим, которого зарезали.

— Шай? Это тот, что похож на девушку?

Гном кивнул.

— Тот еще сучонок. Мои знакомые работали с ним одно время, так он постоянно подворовывал.

Я кивнул.

— А раньше вы их вместе видели? — Бармен пожал плечами и вернулся к своему любимому занятию.

— Нет. Только в тот вечер. А вот второго замечал и прежде. Прошлой осенью он частенько сюда захаживал. Всегда сидел в углу. Не выпивал. Только смотрел. Потом пропал. К нам всякие захаживают, но этот особенный. Посмотришь — и мурашки по коже. Я хоть и не твоего полета птица, но уж фейри от друида отличу запросто. Не знаю, кто он такой, но одно скажу — есть в нем что-то ненормальное.

— Спасибо. — Гном молча кивнул и отправился полировать дальний конец стойки.

Интересно, подумал я, выходя из бара, что Шай не упомянул о разговоре с предполагаемым подозреваемым. Почему? Есть что скрывать? Но в таком случае зачем выдавать нам то, о чем можно было умолчать? Зачем вообще проявлять инициативу? Мердок предупреждал, что парня не стоит недооценивать, но говорил это как комплимент. Возможно, теперь он оценит способности Шая не только в положительном смысле.

Ступив на тротуар, я невольно поежился под порывом сырого ветра. Дневное тепло сменилось прохладой, и город как будто замер на миг, сделав глубокий вдох. Задорные яппи устремились под крышу, на поиски более безопасных развлечений, а на ночные улицы выползли те, кто с полным правом называет квартал своим. Прохожие, которых я встречал теперь, выглядели чуть более мрачными, чем всего лишь полчаса назад, чуть более дерзкими, отчаянными и скрытными. Голоса сбившихся в группы звучали громче, как будто их смех мог сам по себе отвратить опасность. Поток машин поредел и замедлился, таксисты кружили по улицам, высматривая клиентов, или срывались с места, чтобы побыстрее доставить пассажира к объекту желания: теплой постели или наркотикам.

С другой стороны улицы донесся крик, и я, повернувшись, увидел разбегающихся как крысы с тонущего корабля людей. У спрятавшейся за ставни витрины одного из магазинов осталась лишь небольшая кучка мужчин, точнее, молодых парней. Замелькали кулаки, послышались стоны и проклятия, и я уже сделал несколько шагов к месту происшествия, прежде чем вспомнил, что теперь это уже не мое дело. К тому же я был один.

Кто-то из участников потасовки взлетел и приземлился на припаркованную к тротуару машину. Кто-то громко выругался по-немецки, и вслед за этим на передний план выступила жертва. Гном работал кулаками с ловкостью и силой кузнеца, обрабатывающего наковальню. Еще двое нападавших отлетели в сторону, а оставшиеся, хотя и взяли противника в кольцо, держались от него на безопасном расстоянии. Похоже, такого сопротивления ксены не ожидали. И все же их было четверо против одного, и я решил вмешаться. Ситуация разрешилась, впрочем, и без моего участия. К месту потасовки с громкими криками устремились еще трое гномов, и остатки банды, осознав последствия собственной глупости, кинулись наутек.

— Я бы и сам справился, — заявил гном подоспевшим товарищам.

— Никто и не сомневается, — был ответ, и вся группа неспешно, с достоинством удалилась.

Поднявшись к себе, я растянулся на кровати и смотрел телевизор, пока новости не стали повторяться в голове уже без участия диктора. Благой двор и Тевтонский консорциум приступили к последнему раунду переговоров на саммите в Ирландии. Нерешенными все еще оставались несколько ключевых вопросов, в том числе проблема автономии колоний эльфов и гномов в восточной Германии и предлагаемая обеим сторонам структура власти. Кельтские и тевтонские иные воевали, казалось, уже целую вечность. Начавшиеся несколько столетий назад войны за территорию переросли в ожесточенные идеологические и политические споры. Случившаяся на исходе прошлого столетия Конвергенция изрядно осложнила противоречия: Тевтонский консорциум требовал выделения фондов на изучение возможностей возвращения в страну Фейри, тогда как Благой двор призывал решать практические вопросы существования в новой, изменившейся реальности. Единственное, в чем сходились все участники конференции, это в отказе от односторонних действий по достижению первоочередных целей. Таким образом саммит стал еще одной попыткой избежать всеобщей войны.

Что касается убийств, то о них было упомянуто только в контексте заявления мэра об усилении полицейского присутствия на улицах города да и то вскользь; гораздо больше внимания ведущий уделил дорожному контролю в период фестиваля. Если убийца искал славы, он явно ошибся в выборе жертв. В конце концов я выключил телевизор и забылся беспокойным сном, заполненным граничащими с кошмаром видениями.

В субботу я первым делом отправился на пробежку. Параллельные занятия бегом и в спортзале помогли не только вернуть прежнюю физическую форму, но и выйти на новый уровень. Маршрут я выбрал сложный — вдоль разрушающегося волнолома, через заброшенные парковочные стоянки с потрескавшимся асфальтом, по деревянным мосткам между причалами и поржавевшими рельсами узкоколеек. Историю района, прошедшего нелегкий путь эволюции от рыбацкого поселка до Вейрда через промежуточные станции — рабочий порт, железнодорожное депо, товарный склад, — рассказывали руины старых зданий и извилистые закоулки.

Новые обитатели квартала тоже успели оставить повсюду свои следы. Сточные канавы заполняли банки из-под спиртного; надписи на стенах при ближайшем рассмотрении оборачивались огамическим письмом — разумеется, для тех, кто умел его читать; камни и ограды с древними рунами утопали в буйно разросшихся сорняках, а причалы покрывали разбросанные, как конфетти, свечные огарки. Иногда брошенные обереги, амулеты и талисманы отдавали таким резонансом, что статический разряд поднимал волоски на руках и ногах.