— Тогда…

— Мы не можем исправить их ошибки, Уинстон. Мы можем обвинить их и попытаться изменить их поведение в будущем. Но вернуться назад и исправить содеянное невозможно.

— Зато можем не допустить, чтобы эту… небрежность замяли как нечто несущественное.

— Да, мы можем побороться за это. Да, я согласен. — И видя, что Нката хочет что-то ответить, Линли продолжил мысль: — Но пока мы занимаемся уличением виноватых, убийца будет убивать. И что мы получим? Вернем к жизни мертвых? Добьемся справедливости? Поверьте мне, Уинстон, журналисты недолго будут приходить в себя после контратаки Хильера, и тогда они набросятся на него, как мухи на гнилое яблоко. А у нас между тем на руках четыре нераскрытых убийства, и мы не сможем полноценно заняться расследованием, не имея поддержки тем самых отделов убийств, которые вам не терпится выставить перед всем светом коррумпированными и погрязшими в ханжестве. Согласны ли вы с моими словами?

Нката задумчиво хмурился.

— Я хочу иметь право голоса, — промолвил он наконец. — Сидеть на пресс-конференциях в качестве декорации во имя интриг Хильера я не желаю.

— Понимаю. Согласен. Теперь вы сержант, — напомнил Линли. — Этот факт никуда не денется. Что ж, пойдемте, пора приниматься за работу.

Неподалеку от кабинета Линли было выделено помещение под оперативный центр следствия, где у компьютерных мониторов уже сидели констебли; они вводили информацию, поступающую в ответ на запросы Линли в полицейские участки, на территории которых были обнаружены тела. На стенах были развешаны фотографии со всех четырех мест преступления, тут же находились списки констеблей и оперативников с указанием порученных им заданий. Техники установили три видеомагнитофона, чтобы была возможность просмотреть все записи, сделанные камерами скрытого видеонаблюдения — в случаях, когда такие записи делались и камеры действительно имелись в окрестностях, где были брошены трупы. По полу змеились переплетения проводов. Телефоны звонили без умолку. Звонки сейчас принимал инспектор Джон Стюарт, давнишний коллега Линли, и два констебля. Стол инспектора сразу бросался в глаза — на нем царил граничащий с маниакальным порядок.

Когда Линли и Нката вошли в оперативный центр, Барбара Хейверс сидела посреди кучи распечаток и отмечала в них желтым маркером имеющие особую важность данные. На столе рядом с ней лежала открытая пачка печенья с клубничным джемом и стояла кружка кофе, из которой Барбара отпила, с недовольной гримасой пробормотав:

— Тьфу, холодный.

Затем она с тоской взглянула на пачку сигарет, почти заваленную бумагами.

— Даже не мечтайте, — пригрозил Линли. — Что получено из пятого спецотдела?

Хейверс отложила маркер и погладила мышцы шеи.

— Эту информацию лучше не показывать прессе.

— Весьма многообещающее начало, — заметил Линли. — Готов выслушать вас.

— За последние три месяца в реестре несовершеннолетних преступников и пропавших без вести зарегистрировано тысяча пятьсот семьдесят пять имен.

— С ума сойти!

Линли взял со стола Барбары пачку распечаток и нетерпеливо пролистал их. В другом конце комнаты инспектор Стюарт повесил трубку и что-то записал в лежащий перед ним блокнот.

— Если хотите знать мое мнение, — сказала Хейверс, — то мне кажется, мало что изменилось со времени последней газетной кампании против пятого спецотдела за их неспособность своевременно обновлять информацию в реестрах. Хотя тогда их так отчехвостили, что я ожидала от них большей эффективности.

— Верно, — согласился Линли.

Надо сказать, что имена детей, о пропаже которых поступали сведения, вводились полицией в реестр немедленно. Но зачастую, если ребенка находили, его имя из списков не удаляли. Не всегда его стирали и в тех случаях, когда ребенок, поначалу попавший в розыск, оказывался за решеткой тюрьмы для несовершеннолетних преступников либо попадал под опеку социальной службы. Это был как раз тот случай, когда правая рука понятия не имеет, что делает левая, и не раз уже эта неразбериха в записях пятого спецотдела приводила расследования полиции в тупик.

— Я уже догадываюсь, что вы хотите сказать, — воскликнула Барбара, — но в одиночку я не справлюсь, сэр. Полторы тысячи имен? К тому времени, когда я проверю каждое из них, наш приятель, — она указала на стену, где висели фотографии жертв, — осчастливит нас еще десятком тел.

— Мы дадим вам кого-нибудь в помощь, — ответил Линли и обратился к Стюарту: — Джон, перебрось на это дело дополнительные силы. Пусть часть людей сядут на телефон и проверят, не нашлись ли дети из тех, о которых заявили как о пропавших, а еще несколько человек пускай попробуют сравнить наши четыре тела с описаниями в документах по розыску. Если выявится хоть что-нибудь, что может помочь привязать имя к телу, — немедленно проверить. А что говорят в полиции нравов по поводу мальчишки из Сент-Джордж-гарденс? Есть ли новости с Кингс-Кросс? Или с Толпаддл-стрит?

Инспектор Стюарт взял блокнот.

— Как сообщают в полиции нравов, переданное нами описание не подходит ни к одному подростку, занимающемуся проституцией. Среди их «постоянных клиентов» пропавших без вести нет. Пока.

— Тогда свяжитесь с полицией нравов тех участков, где были обнаружены остальные тела, — велел Линли Барбаре. — Посмотрите, не разыскивают ли там кого-либо похожего на этих жертв.

Он подошел к стене и в который раз пробежал глазами по фотографиям убитых. К нему присоединился Джон Стюарт. Как обычно, инспектор являл собой смесь нервозной энергичности с дотошностью. Блокнот, который он держал в руках, был раскрыт на странице, разлинованной цветными карандашами. Смысл цветовой кодировки был ясен только Стюарту.

— Что получено из-за реки? — спросил у него Линли.

— Отчеты еще не готовы, — сказал Стюарт. — Я уточнял у Ди Харриман минут десять назад.

— Необходимо, чтобы они проанализировали косметику с лица четвертого мальчика, Джон. Спросите, нет ли возможности определить марку и визажиста. Вероятно, жертва не сама делала макияж. Если это действительно так и если косметика окажется относительно редкой, а не той, что можно купить в любом магазине, тогда сведения о месте покупки могут подтолкнуть нас в нужном направлении. А пока составьте список тех, кто недавно вышел из тюрьмы или психбольницы. И еще тех, кого в последнее время освободили из мест заключения несовершеннолетних. Проверьте все учреждения в радиусе ста миль.

Стюарт оторвал глаза от блокнота, куда он торопливо заносил задания.

— Ста миль?

— Наш убийца мог прийти откуда угодно. Но то же самое верно и для наших жертв. И пока мы не опознали более или менее определенно всех четырех подростков, мы не знаем, с кем имеем дело, если не считать очевидных фактов.

— С больным ублюдком.

— Это подтверждает множество свидетельств, обнаруженных на четвертом теле, — кивнул Линли.