Чернокожему, если он хочет сэкономить на создании сайта, Каошан-роуд — самое то.

На мототакси приехал таец и открыл контору интернет-кафе. Я подождал несколько минут, затем пересек улицу.

Он оказался мужчиной лет тридцати — из тех представителей нового поколения, кто понял, что на интернет-технологиях можно заработать деньги. Он мельком взглянул на меня и сразу догадался, что я полицейский. Посмотрев на фотографию Брэдли, он моментально его узнал.

Таец пригласил меня на второй этаж, где на козлах стояли его компьютеры и все помещение было наполнено жужжанием и гулом. Любой, кто пользуется услугами интернет-служб, согласно закону Министерства связи, обязан заполнить специальную анкету. Таец вынул из шкафа папку и быстро нашел формуляр Брэдли. Вопросы анкеты печатаются только на тайском, и большинство ответов были также даны на этом языке.

— Это вы помогли ему заполнить формуляр?

— Нет, он взял его с собой и принес в таком виде.

— Он говорит по-тайски?

— Совсем немного. Думаю, самостоятельно он с анкетой бы не справился.

— Вы видели кого-нибудь с ним?

— Он приходил сюда всего дважды: первый раз взять бланк, второй раз принес заполненную анкету. И оба раза был один. — Таец явно хотел сказать еще кое-что, и я подбодрил его кивком. — Однажды я встретил его на улице. Такого ни с кем не спутаешь. Он был с женщиной. — Я снова кивнул. — Та еще штучка. Сначала я решил, что она афро-американка, но потом заметил, что у нее глаза, как у нас, кожа скорее очень смуглая, чем черная, а волосы от природы прямые, хотя она их немного завивает. Высокая, выше, чем многие тайки, но, конечно, с ним не сравнится. Она ему по плечо. — Мой собеседник усмехнулся. — А моя макушка едва доходила ему до солнечного сплетения.

— Какие у нее волосы?

— Покрашены в несколько цветов — зеленые, оранжевые, ну, знаете, как теперь модно, но сделано хорошо. Когда они вдвоем прогуливались по улице, казалось, что это показ мод. Исключительно сексуальная особа, словно из кино. Все на них оборачивались — видимо, решили, что к нам из Штатов прикатили две кинозвезды. Кажется, ей нравилось, что на нее обращают внимание.

— А ему?

— Мне показалось, что он парень серьезный, выглядит как деловой человек, понимаете, что я имею в виду? Девица выглядела куда более легкомысленной. Однако, повторяю, я видел его всего один раз и с большого расстояния. Может, это был вовсе не он и я обознался, но похожих на него людей редко встретишь в Крунгтепе.

Это была первая реальная ниточка, и мне захотелось чем-нибудь вознаградить своего собеседника. Я переписал из анкеты адрес Брэдли в том виде, в каком он был указан на тайском языке, и сказал:

— Рано или поздно сюда явятся агенты ФБР, захотят посмотреть анкету и примутся спрашивать то же, что и я.

— И что из того?

— У них нет права на проведение следственных действий в нашей стране, и вы не обязаны им отвечать.

— Что вы мне посоветуете?

Я улыбнулся.

— На вашем месте я бы позволил им себя подкупить.

Парень кивнул, мое предложение его нисколько не удивило.

— Какова, по-вашему, подходящая цена?

Я задумался, поскольку являюсь убежденным сторонником перераспределения богатств с Запада на Восток.

— На вашем месте я бы потребовал тысячу долларов.

Он моментально подсчитал в уме: выходило 45 тысяч батов — небогато, однако в качестве случайного навара недурно. Он сложил ладони у лба и поклонился:

— Благодарю вас, детектив.

— Не за что. А если снова увидите ту женщину, дайте мне знать.

Выйдя на улицу, я внезапно почувствовал себя нехорошо. Наркотик высосал из моей крови все питательные вещества, и я быстро сдавал. В голове пульсировало в такт доносившейся из ближайшего магазина музыке, я чувствовал, что меня вот-вот стошнит. К тому времени, когда я отыскал узенькую сой, где был дом Брэдли, мир успел развернуться на тридцать градусов.

К моему удивлению, по адресу, указанному Брэдли, оказался не многоквартирный дом, а старое строение из тика на сваях. Я скинул ботинки и, поднявшись по лестнице к главному входу, рассмотрел звонок. Старинный медный колокольчик на шнурке — антикварная диковина, ему было не меньше семидесяти лет. Ниже табличка, тоже из меди: «Уильям Брэдли».

Я подождал пять минут и дернул шнурок звонка. Мне послышалось шлепанье босых ног по полу, но я не был уверен — мешал отдаленный шум уличного движения и бесконечное бухтенье из динамиков на Каошан-роуд. После третьей попытки я заметил, что за мной наблюдают из открытого окна: на меня смотрели испуганные глаза застенчивой женщины лет шестидесяти. Я улыбнулся ей как можно приветливее.

— Хун Брэдли здесь живет?

Она не ответила.

— Я полицейский. — Я достал удостоверение и показал ей, хотя понимал, что скорее всего женщина не умеет читать. Она продолжала таращиться на меня, и я попробовал зайти с другой стороны: — Мать, я принес тебе деньги за жилье за прошлую неделю.

Мои слова вызвали у нее улыбку — радостную улыбку наивной крестьянки. Губы растянулись, обнажив ярко-розовые десны и язык и совершенно черные корни зубов. Похоже, этот дом мог гордиться, что обладает традиционной бабулей с традиционным пристрастием к бетелю. Женщина скрылась, и поразительно скоро отворилась входная дверь. Бабуля оказалась меньше пяти футов ростом, с доходившими до поясницы забранными в «конский хвост» черными волосами — и ни следа седины. На ней были саронг, кремовая рубашка и золотая цепь с золотым овалом, на котором красовалось изображение бывшего короля Таиланда. Она сложила ладони и склонилась в глубоком поклоне. Женщина, решив мне верить, снова улыбнулась, ее глаза были наивно чисты.

Когда я вошел в дом, она перегнулась через перила лестницы и извергла изо рта ярко-красный поток, который угодил в специально отведенное на земле место.

— Напомни мне, мать, сколько мы тебе платим за неделю?

— Четыреста пятьдесят батов.

Я вытащил из кармана свернутые в трубочку деньги.

— Извини, что задержали.

— Не задержали. Сегодня как раз день платы.

— Когда ты их видела в последний раз?

— Два дня назад, но потом она приходила еще и забрала свои вещи. Должно быть, вчера, когда я была у дочери в Нахон-Саван.

— Вчера у тебя был выходной?

— Да.

— Ты спишь здесь?

— Да.

Я присел на корточки, дабы не возвышаться над ней каланчой. Она, чтобы ее глаза не оказались выше моих, немедленно последовала моему примеру. Я достал фотографию Брэдли.

— Это тот самый хун Брэдли?