— А какое волшебство он может творить? — с любопытством спросила Симорен. — И почему Ворауг говорил, что король Токоз не захочет его использовать?

— Это очень трудное и утомительное дело, а Токоз стареет и слабеет, — ответила Казюль. — И потом Зарет права: надо сначала узнать, что затеял Земенар. Иначе король Токоз и разговаривать с нами не станет. Ты хочешь знать, какое волшебство может творить кристалл? Сквозь него видно все, что творится и творилось в иных временах и в иных местах. Но нужно еще понять то, что увидишь. И это самое трудное.

— Как хрустальный шар, — понимающе кивнула Симорен. Она перебралась со своими щетками поближе к хвосту Казюль, и та подняла лапу, открывая позеленевшую от времени чешую. — Я видела его у придворного волшебника дома, в Линдер-за-Стеной, — пояснила Симорен. — Но мне запретили брать уроки волшебства, и я так и не узнала тайну хрустального шара.

— Королевский кристалл вовсе не шар. Он больше походит на тарелку, — сказала Казюль. — Но действует так же.

— Хрустальная тарелка? — засмеялась Симорен. — Звучит не очень-то красиво. Тарелка! — Она снова хихикнула.

— Не смейся, — строго оборвала ее Казюль. — Шару твоего придворного волшебника далеко до королевского кристалла. Шар, конечно, красивее, зато на тарелку мало кто позарится. Не своруют. С этими колдунами глаз да глаз.

— Вот почему серебристо-зеленая драконша опасалась колдунов, что бродят поблизости в горах, — догадалась Симорен. Но неужели они крадут волшебные кольца, мечи или другие вещи? Никогда бы не подумала!

— Не волшебные вещи, — буркнула Казюль, подставляя другой бок под щетку Симорен, — не вещи, а волшебство! Они воруют волшебство у нас. Вот откуда их волшебная сила.

— Но как же можно своровать волшебство? — удивилась Симорен, забираясь на стул, чтобы почистить перепонки шуршащих крыльев драконши.

— Они его поглощают. Отовсюду. И везде, где появляются. — Казюль расправила левое крыло и вдруг хихикнула, когда щетка щекотно прошлась по нежной перепонке — Осторожней! Поцарапаешь! Как поглощают? Посохами. Вот потому они и шныряют поблизости. То в Утренних Горах, то в Заколдованном Лесу. Чем больше волшебства вокруг, тем больше его вбирают их посохи.

— А что случится, если у самого колдуна украдут его посох? — поинтересовалась Симорен. — Он потеряет свое волшебство?

— Конечно! Без посоха колдун, как дракон без крыльев, — усмехнулась Казюль. — Да и посох без колдуна становится обыкновенной палкой и уже не может поглощать волшебство. Потому колдуны и держатся за свой посох обеими руками.

— Странно, — пожала плечами Симорен. — Прятать все волшебство в посох. Странно и глупо. Мало ли что может случиться? Украдут его. Потеряется. Сломается, наконец.

Казюль хмыкнула.

— Кому что нравится.

— Теперь-то я понимаю, почему драконы не любят, когда колдуны появляются поблизости.

— Ничего ты не понимаешь! Волшебство — наш воздух. Когда его высасывают, дракон сморщивается и погибает, как воздушный шарик! А тут еще и всякие другие неприятности.

— Неприятности? — подняла брови Симорен. — Эй, повернись-ка. Я почищу другой бок.

Казюль, кряхтя, повернулась.

— Думаешь, аллергия и бесконечное чихание приятно? — проскрипела драконша. — Роксим просто очень чувствительный, у остальных это не так заметно. Но страдают все, стоит лишь колдуну приблизиться. Ох, уж эти их посохи! Вот почему мы подписали с ними договор.

— Драконы договорились с колдунами? Казюль кивнула.

— Не договорились, а только подписали договор. Это не одно и то же. По этому договору колдуны не имеют права забредать в наши владения. Мы позволили им бывать только в Пещерах Огня и Ночи. Да и то не во всех. Но король Токоз стал старым и забывчивым, а колдуны наглеют все больше и больше и теперь уже внезапно появляются там, где им строго-настрого быть запрещено.

— Как тот Земенар, которого я встретила на тропинке в Утренних Горах? — спросила Симорен. — Ты думаешь, это и вправду был тот самый Земенар, что выбран Главным колдуном?

— Сомневаюсь, чтобы кто-то другой осмелился назваться его именем, — проговорила Казюль. — Он славится очень уж дурным характером.

Симорен вспомнила тяжелый взгляд черных глаз и острое, будто высеченное из камня, лицо колдуна. Противное лицо! Он только притворялся добрым. Иначе зачем же так ее напугал заколдованной пропастью и так разозлился, когда Симорен все-таки выбралась, пройдя по выступу скалы? Вспомнив это, принцесса нахмурилась.

— Интересно, что же ему было нужно? — задумчиво проговорила она. — Неужели он попробует пробраться дальше?

— Пусть только попробует! — рявкнула Казюль. Глаза ее сверкнули, а когти злобно заскребли по каменному полу пещеры.

— Не ерзай, — попросила ее Симорен. — А Земенар хитрый. Он не появится здесь, пока ты дома, и дождется того момента, когда я останусь одна.

— Да, да, верно, — согласилась Казюль. Она подняла глаза на Симорен, и в холодных зрачках драконши загорелся огонек мысли, — Он наверняка считает, что ты такая же глупая, как и все настоящие принцессы. Поэтому надеется обмануть тебя и выманить то, за чем придет. Так вот. Если он все же придет…

— …я его обману! — весело подхватила Симорен. — А раз мы знаем, за чем он охотится, то сможем и придумать, что делать.

Казюль и Симорен еще немного поговорили, потом пошептались. Наконец принцесса закончила утренний туалет драконши, надраила до блеска ее чешую, начистила до скрипа ее крылья и отполировала когти. План был составлен. Правда, до конца все обдумать им не удалось, потому что не ясно было, когда Земенар может объявиться в пещере и что станет делать, когда появится здесь. Пока суд да дело, Казюль полетела осмотреть выступ скалы, где Симорен повстречалась с колдуном. Она желала убедиться, что заколдованные места на горной тропе снова стали видимыми.

Когда Казюль отбыла, Симорен отправилась в библиотеку, чтобы порыться в колдовских книгах и древних свитках. Во время вчерашнего обеда она нагляделась на разъяренных драконов, выпускающих из пасти языки пламени. Не очень-то хотелось принцессе быть спаленной таким драконьим дыханием. И она надеялась найти заклинание, которое охраняло бы от огня. Раньше она как то не задумывалась, что разъяренный дракон начинает против своей воли выдыхать огонь и может спалить все вокруг. Нет, она вовсе не собиралась никого, а тем более Казюль, выводить из себя и злить. Но все же стоило обезопасить себя на всякий случай. Совсем неинтересно превратиться в кучку пепла, даже если потом дракон и пожалеет о случившемся или даже всплакнет. Впрочем, вряд ли: где они возьмут носовые платки, чтобы утирать слезы?

Поначалу Симорен не очень везло. Она же не успела еще привести библиотеку в порядок, а в этой неразберихе найти что-нибудь было трудно. Книги и свитки валялись горой, покрытые пылью, плесенью и паутиной. Пауки в рулонах свитков устроили себе удобные убежища. Симорен поняла, что прежде, чем что-то искать, придется порядком потрудиться, приводя библиотеку в порядок. Вздохнув, она пошла за ведром воды и тряпками.