– Их что, не учили обращаться с этим оружием? – Смит был поражен.

– Конечно, учили. Но человек остается человеком. Они применяли лучевые дезинтеграторы так, словно это были обычные винтовки.

– Они же профессионалы!

– Смит, вы знаете, сколько солдат убило или покалечило самое первое примитивное огнестрельное оружие… вернее, не само оружие, а неумелое обращение с ним? Тысячи! А их всех, между прочим, тоже учили. С пистолетами и мушкетами уверенно себя почувствовали лишь те, кто родился и вырос в эпоху пороха и пуль, кто с детства накрепко усвоил, что можно, а чего нельзя.

– Понимаю, сэр, – протянул морской пехотинец. – Это вы намекаете, что дай нам с вами сейчас в руки какие-нибудь атомные излучатели, мы бы тогда, сами того не желая, разнесли всю станцию на куски?

– Станцию – это вряд ли, – Норингтон оценивающе огляделся по сторонам. – Но вот в этом ангаре точно никого в живых бы не осталось. Ни своих, ни чужих.

– Это вы, сэр, доходчиво объяснили. – Смит последовал примеру командира и обвел взглядом огромный ангар. – Ладно, так и быть, пусть новое поколение осваивает все эти модерновые штуковины. А мы уж как-нибудь по старинке… – с этими словами Смит показушно поправил на плече ремень автоматической винтовки.

– Да, слава богу, нам пока и этого вполне хватает, – капитан согласно кивнул, а затем поглядел на часы. – У-у-у, мы с вами что-то заболтались. Вылет уже через двадцать минут. Так что ступайте внутрь и живо переодевайтесь.

Двадцать минут – это не так уж и много. За двадцать минут сложновато будет разобраться во всех хитростях нового боевого обмундирования. Это тебе не хлопчатобумажные куртка и штаны, которые американская армия таскает вот уже лет так десять. Здесь приладишь что-нибудь не так и вполне можешь получить электрический разряд в задницу, или того хуже – сожмет горлянку так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, хоть ножом режь. Смит помнил, бывали уже такие случаи.

Сержант мерил шагами палубу грузового трюма и прикидывал, где бы поудобнее пристроиться для смены гардероба. Вокруг полно народу. Десантники, проверяющие свое оружие и амуницию. Техники, закрепляющие разведывательный модуль. Экипаж флаера, ревностно следящий за погрузкой, налево и направо раздающий бесчисленные приказы и советы. Неохота при всех них красоваться со спущенными штанами. Поразмыслив, Смит пришел к выводу, что вполне подходящим местом является сам разведывательный модуль. Вот и дверь в него светится гостеприимным зеленым глазком, оповещая, что система разблокирована и радушно примет гостя. Недолго думая, морской пехотинец распахнул многослойную бронированную дверь и шагнул внутрь.

Внезапно голову сержанта пронзила острая боль, да такая сильная, словно в мозг разом впились сотни раскаленных игл. Дэниан закачался и, чтобы не упасть, ухватился за стены. Винтовка выскользнула из его рук и с глухим стуком грохнулась на металлический пол. Звук падения вызвал ответное шевеление в районе пилотской кабины. Да, внутри определенно кто-то находился. И этот неведомый кто-то тут же ринулся навстречу сержанту. Уже через мгновение на Смита глянуло белое безносое лицо. Лишенные век большие черные глаза смотрели пристально и испытывающе. Дэниан видел не так много инопланетных рас, но этого пришельца он опознал сразу. Харририане! Враги! Измена! Смит хотел крикнуть, позвать на помощь, но потерял сознание и, как подкошенный, рухнул на пол.

Грабовский вел планетоход пять часов. Вроде бы не так уж и много, но если учесть, что и до этого лейтенант целые сутки провел в кресле, а спал он… Марк наморщил лоб, пытаясь суммировать все те редкие минуты, когда удалось слегка подремать. Получилось что-то около двух часов. Вот и результат! Спину ломило, сидушка под задницей превратилась в твердую каменную плиту. Слава богу, что сонливость исчезла и голова оставалась чистой и ясной. Но это была совсем не заслуга Грабовского. Автоматическая аптечка боевого комбинезона регулярно покусывала его, впрыскивая легкие стимуляторы. Лейтенант понимал, что так не может продолжаться вечно. И через час-другой карманный доктор посчитает, что дальнейшее применение лекарственных средств небезопасно для организма, и порекомендует отправиться спать. Это будет через пару часов, но пока… пока он еще может потерпеть. Пусть ребята отдохнут.

Грабовский кинул быстрый взгляд назад. Луиза спала, свернувшись калачиком, словно котенок. Голову она положила на колени Строгова. Намаялась бедолага. Марк тяжело вздохнул. Прежде чем уснуть, они с Николаем о чем-то вполголоса говорили. Девушка плакала, Строгов ее утешал. А потом, взявшись за руки, они долго молчали. Да уж… судьба им выпала такая, что врагу не пожелаешь. И все же они вместе, они любят друг друга. Это видно с первого взгляда.

«Что же все-таки такое любовь?» Грабовский почесал затылок. Луиза продолжает обожать странного Великого Мастера, даже несмотря на его пугающую сюрреалистическую внешность. Я и Дэя… Мы такие разные. Я ни в коей мере не попадаю под эталоны красоты Лура, а она далека от звезд с обложек «Плейбоя». Но нас тянет друг к другу. Выходит, романтики всех веков и народов оказались правы, и от нас грешных ничего не зависит. Любовью правит кто-то там, высоко на небесах.

Марку тут же захотелось пристально вглядеться в бесконечную голубую высь. Однако взгляд сперва скользнул по барханам, да так и остался прикованным к ним, будто угодил в прочный невидимый капкан. Что-то здесь было не так. Вроде ничего особо подозрительного, но не так. Барханов справа как будто стало вдвое меньше. Вот ближние ползут вдоль борта планетохода. Вон дальние зубьями исполинской пилы вгрызаются в чистое синее небо. Ну а где, спрашивается, те, что должны заполнять собой пространство между передним и задним планом? Возможно, кто-нибудь другой не придал бы этому значения. Эка невидаль, в бескрайней пустыне потерялись несколько бесполезных куч песка. Но Грабовский жил инстинктами разведчика. Он никогда не пренебрегал мелочами. И вообще, что такое мелочь? Кто знает, где мелочь, а где нет?

Не желая рисковать, лейтенант остановил машину, а затем вытянул из бардачка мощный бинокль.

– Чего стоим? – Тихий голос Великого Мастера прозвучал у самого уха Грабовского.

От неожиданности Марк вздрогнул. Фух, дьявол, напугал! Вместо ответа он оглянулся на пару кресел, где секунду назад Строгов с Луизой почивали сном младенцев. Кресло Мастера опустело, а Луиза продолжала безмятежно посапывать. Под голову ей была подсунута свернутая куртка Николая.

– Что-то заметил? – Мастер покосился на бинокль.

– Есть одна странность. Барханы… По-моему, справа их гораздо меньше, чем слева.

– Да, действительно. – Строгов сделал шаг к входному люку. – Пошли, посмотрим.

– А может, подъедем?

– Не стоит рисковать. Модуль слишком тяжелая штуковина, а вдруг там обрыв?

– Согласен.

Проходя мимо Микульского, лейтенант толкнул того в плечо. Когда рядовой открыл глаза, Грабовский подал сигнал. Присмотри, мол, тут, но тихо, Луиза еще спит. Ян кивнул, и Марк со спокойной душой выскользнул в приоткрытый люк.