Снаружи вовсю бушевало восходящее солнце. Марк не ожидал, что утром оно будет такое яркое. Из-под тонированного бронестекла кабины Желтая Циклона казалась чуть ли не тусклым уличным фонарем, а на самом деле!.. На секунду ослепленному землянину даже показалось, что он плывет в океане расплавленного металла.

На адаптацию ушла пара минут. После того как разведчик проморгался, он едва не задохнулся от восторга. Да, пейзаж действительно был величественен и прекрасен. Далекий, затянутый голубоватой дымкой горизонт, прозрачный воздух, слегка колышущийся от жара разогретого алого песка, и высокое синее небо. Все безмолвно и недвижимо. Единственным неустанным путником этого безжизненного мира оставался ветер. Его импульсивные порывы игриво ерошили макушки барханов, отчего в лучах заходящего солнца то тут, то там вспыхивали настоящие фейерверки, зажженные блеском миллионов кварцевых песчинок.

Строгов стоял на вершине соседней песчаной горы и, прикрыв ладонью глаза, внимательно что-то рассматривал. Этот бархан казался самым высоким в округе, и Николай резонно выбрал его в качестве наблюдательного пункта. Разведчик тут же мелкой рысцой припустил по направлению к другу. Он изрядно запыхался, прежде чем преодолел сыпучую стометровку.

– Черт, теряю форму, надо будет…

Марк так и не успел поведать, как он собирается восстановить свою былую выносливость, поскольку онемел от неожиданного зрелища. Внизу, насколько охватывал глаз, простиралась бесконечная пустыня. По ее красному разгоряченному телу тянулся идеально ровный темный рубец. Барханы, как ни силились, так и не смогли поглотить его. От этого на солнце он поблескивал, словно отшлифованный терракотово-коричневый камень, и контрастно выделялся на фоне огненно-красных наносов, бесконечной полоской уходя за горизонт.

– Это что, русло высохшей реки? – Марк сделал предположение, в которое и сам не верил.

– А что, похоже?

– Честно говоря, не очень. – Лейтенант рукавом вытер выступивший на лбу пот. – Не видно берегов, а главное – уж больно эта хреновина ровная.

– Вот и мне так кажется. – Великий Мастер был донельзя лаконичен, как бы предоставляя Марку право самому сделать правильный вывод.

– Тогда что? Неужели дорога… автострада?!

– А почему, собственно говоря, нет? – Строгов закивал, поддерживая гипотезу Марка. – Волард – не самое неприятное место в Галактике. Когда-то здесь вполне могла существовать развитая цивилизация. Тем боле, что Источник много тысячелетий находился, по космическим меркам, совсем неподалеку. В его живительных лучах жизнь на планете должна была бить ключом.

– Что-то не похожа эта планетенка на эдемский сад, – Грабовский обвел взглядом безжизненную пустыню. – Да и сведений об археологических находках в нашей базе данных нет.

– Во-первых, мы приземлились на материке, который никто и никогда не изучал. Во-вторых, имеющаяся у нас информация – это данные, полученные в результате двух или трех коротких рейдов, проведенных разведывательной службой проекта «Архангел». А их интересовало лишь одно – безопасность своего космического завода по производству морунгов. Как только выяснилось, что современный Волард мертв, к нему пропал всякий интерес. По причине все той же секретности, которая всегда окружала «Еву», на планету не допускались посторонние. Какая уж тут, к дьяволу, археология.

– Гладко все у тебя сошлось, – Марк наморщил лоб, выражая этим сомнение в правильности теории друга. – А ты можешь мне объяснить, как при суперсовременных технологиях наблюдения и первоклассных специалистах «Архангел» мог проморгать целую цивилизацию, пусть даже и погибшую.

Строгов молчал почти целую минуту. Все это время он пристально всматривался вдаль, словно именно там искал ответы на прозвучавшие только что вопросы. Когда горящие синие глаза друга вновь обратились к Грабовскому, тот понял, что так и было.

– Мы пойдем по этой дороге. – Слова Великого Мастера можно было расценивать как приказ и ничто иное. Однако они с Марком были друзьями, и поэтому командир не мог не объясниться. – Расхождение между нашим курсом и этим «автобаном» менее двадцати градусов. Двигаться по нему можно гораздо быстрей, чем карабкаться по барханам, а главное – намного безопасней для ходовой части. Отсюда возникает следующий план: проделаем большую часть пути по ровной дороге. Это примерно шесть с половиной тысяч км. Затем свернем на северо-запад, а оттуда до базы, как говорится, рукой подать – всего каких-то две тысячи километров легкого бездорожья. По пути, глядишь, и разузнаем, кто они – таинственные строители местных хайвэев.

– Вместо семи тысяч… почти девять. – Сперва такая арифметика вызвала тоску в глазах Грабовского, но затем они стали разгораться огнем небывалого энтузиазма. – Но ты прав, двигаться будет легче, безопасней, а главное – быстрее.

Усталости словно не бывало. Марк вновь был готов бессменно сидеть за рычагами управления и гнать, гнать, гнать вперед. Теперь не придется огибать песчаные ловушки и непроходимые высокие барханы, теперь все зависит только от водителя, то есть от него. А уж он расшибется в лепешку, но покажет класс. Дэя где-то там. Она совсем одна, в окружении равнодушных чужих людей. В случае чего… ей даже не на кого рассчитывать. Поэтому нужно спешить!

Николай без труда прочел мысли друга.

– Помнится, ты здорово гонял на своем «Ягуаре». – В интонациях Строгова отнюдь не звучала сентиментальная тоска по прошлому, в них позвякивали металлические нотки приказа. – Так вот, это тебе не «Ягуар». От планетохода зависит жизнь всех нас. Против того, чтобы ты первым испытал эту дорожку, я ничего не имею, но скорость будешь поддерживать не более сорока километров в час и дублирующую автоматику не выключать. Ты понял?

– Слушаюсь, командир! – Грабовский взял под козырек и постарался сделать так, чтобы его крамольные потаенные мысли не стали достоянием великого всевидящего и всеслышащего Мастера.

…Удар сорвал Грабовского с места водителя и швырнул на приборную панель. Марк ничего не мог поделать. Прислушиваясь к оседающей на борт машине, он так и лежал, не замечая капающую из разбитого носа кровь. Алые капли обильно метили светящийся экран радара, словно рисуя на нем возникающие из ниоткуда цели.

«Блин, неужели я все-таки заснул! – Первая мысль, которая пришла в голову разведчику, наполнила его душу отчаянием. – Ник меня убьет, ведь я вырубил драйвконтроль. И если мы влетели куда-то, то машине хана!»

Грабовский явственно представил их планетоход. Недвижимый и перекошенный, он, словно старый потрепанный автомобиль, замрет у обочины пустынной магистрали. И стоять ему здесь ни много ни мало, а целую вечность, поскольку все спасатели в этой непонятной стране уже тысячу лет как не при делах.

Насчет недвижимости лейтенант явно погорячился. Падение двухсоттонной машины почему-то продолжалось. Скорость его нарастала. Марку стало казаться, что они вот-вот опрокинутся и начнут грести гусеницами воздух, на манер перевернутой к верху пузом черепахи. Такая возможность казалась все реальней с каждой секундой, и Грабовский поспешил сменить свое крайне ненадежное местоположение. Не обращая внимания на то, какие именно клавиши сминаются его тяжелыми космическими ботинками, он оттолкнулся от пульта управления и прыгнул. Это было сделано ей-богу вовремя! Как только Марк вцепился в привинченное к палубе кресло водителя, спасательная шлюпка провалилась в тартарары.