— Тимошечка — это…

— Кот. Сибирский. Черный с белым, такой пушистый и ласковый…

Я взвыл точно так же, как это делало ненавистное кошачье племя под окнами моего офиса. Не зная, как отвести беду от людей, я вынужден был спасать от голодной смерти кота. Но время поджимало.

— Хорошо, — отрезал я. — Диктуй адрес и давай ключи. Сегодня же увидишь своего любимца.

В ее голубом взгляде читалась такая признательность, что мне стало неловко за свою резкость. Я поспешно вышел.

Престижный высотный дом, в котором поселилась Инга, по всей видимости на средства Ланенского, был возведен на откосе. Из широких окон прекрасно просматривались окрестные дали, великая русская река и мост через нее. Пока картина была печальной, однообразно белой, редкие прогалины выглядели как безобразные черные раны на теле земли, но я уже мысленно перенесся в скорое будущее, когда снег полностью сойдет, ледоход взломает застывшую реку, и она неспешно понесет свои воды вдаль, а откос закудрявится сочной травянистой зеленью.

Я оторопело смотрел на девушку, распахнувшую передо мной дверь. Блондинка в крохотной юбчонке и топике, розовая после купания, почти не накрашенная, отдаленно смахивала на пригласившую меня Ингу, однако, в отличие от той карикатурной куклы, выглядела живой, юной и свежей. Неужели это была ее младшая сестра? Тогда какого черта меня сюда позвали? И лишь когда незнакомка открыла рот, я испустил вздох, облегчения или разочарования, судить не берусь.

— Ты? — рассеянно произнес я.

Так манерно растягивать слова могла лишь она одна.

— А что-о-о, не похо-о-оже? Как я тебе больше нра-а-а-влюсь, брюнеткой или блонди-и-инкой?

— Какая же ты на самом деле?

— Разумеется, натуральная блондинка. А то был парик. Да и сам догадаться бы мог, раз называешься сыщиком. Глаза-то зеленые. Где ты видел у брюнеток зеленые глаза? Это уже… как там…

— Патология?

— Вроде. Дурацкое слово, никогда его не выучу. Ладно, раздевайся, проходи в комнату.

Я разулся, но кожанку не снял — под ней у меня находилась кобура с пистолетом, и мне почему-то не хотелось, чтобы Инга видела мое вооружение.

В комнате лишь два кресла и журнальный столик, чтобы выпить и слегка перекусить, да огромная двуспальная кровать — ее предназначение понятно без лишних комментариев. Инга собственноручно попыталась придать уют любовному гнездышку в соответствии со своим вкусом. На подоконник она поставила вазу с искусственными цветами, на стены повесила фотографии в рамках. На всех была она, любимая, в разных париках и нарядах. Здесь в облегающем вечернем платье с глубоким декольте, здесь в белоснежном брючном костюме, тут в бикини, а тут вовсе обнаженная.

Пока я рассматривал фотографии, Инга угнездилась в одном из кресел, поджав ноги. Сделала она это сознательно. Присев в соседнее кресло, я был вынужден во всей красе наблюдать ее открытое загорелое бедро. Не желая подвергаться действию женских чар, я отвел взгляд и закурил сигарету.

— Пусть тебе это не покажется странным, но я вновь вернусь к разговору о цвете волос. Менеджер «Миллениума» красит волосы или носит цветные линзы?

Инга озадаченно посмотрела на меня:

— А это еще к чему?

— Просто он синеглазый брюнет. Тоже смахивает на патологию.

— Понятия не имею, что он предпочитает. — Вновь та же леность и безразличие в голосе. — Как бы там ни было, ему идет. Девки на него западают. Да и парни, бывает.

Я хотел спросить, не бисексуал ли Владислав Ланенский, но вовремя сообразил, что Инга может не знать такого слова. Поэтому сформулировал свою мысль проще.

— Он что, и с теми и с другими?

— Да нет же, вот пристал… Владик мальчиками не интересуется, как и я, впрочем, девочками. Не пойму, чего ты к нему прицепился?

— Так, между делом. Ты его знаешь давно?

Инга томно зевнула, даже не постаравшись прикрыть ладошкой рот. Правда, без золотых коронок и гнилых зубов.

— Владика? Конечно. Мы с ним иногда развлекаемся, в казино ходим. Владик там зараз уйму бабок оставить может, он только по-крупному играет. Мне даже стремно становится, стою рядом с ним, как нищая. Викто́р мне никогда много денег на игру не дает. Жадина… — плаксиво заключила она.

— Ты давно познакомилась с ним?

— С Викто́ром? Три года назад. Я только школу закончила, учиться жуть надоело. Ну и думаю, как бы развлечься? И вижу рекламу, что конкурс красоты скоро будет. Думаю, сходить, что ли, от скуки, может, победю, контракт какой-нибудь… Модели ж много получают, например, если в Париже моды показывать. А Викто́р как раз там организатором был. Я ему сразу приглянулась, он и говорит, будет у тебя первое место, что ж шанс упускать? Мы с ним потрахались прямо за кулисами, я по подиуму походила в бикини и Мисс стала. Контракт, правда, обломился, зато Викто́ра подцепила. А с ним и Париж, и Майами, и Кипр. По полной оттягивались…

Инга поднялась и, не одергивая юбки, прошла мимо меня, как бы ненароком коснувшись моей руки своим соблазнительным округлым бедром. Действовала она настойчиво и грубо, но я отключил в себе все эмоции. Инкубаторская развращенная красотка, таких в моей практике встречалось предостаточно.

Она вернулась из кухни через минуту с двумя бокалами в одной руке и бутылкой марочного вина в другой.

— Давай выпьем, сыщик, а то ты весь какой-то заторможенный, — произнесла натуральная блондинка. — Да и я немного встряхнусь, с тобой аж в сон клонит.

— Не пью, — ответил я.

— Больной? Может, у тебя что другое тоже не работает? — презрительно прищурилась Инга.

— Здесь все в порядке. Просто случается, что нет настроения.

— Как так? — ужаснулась девушка. — А я вот всегда готова. Как пионерка.

Процесс соблазнения частной ищейки вошел в свою финальную стадию. Она больше не считала нужным скрывать цель, с которой назначила мне свидание у себя на квартире.

— Я больше предпочитаю трудиться языком, — ответил я, делая вид, что включился в игру.

Инга притворно загорелась.

— Языком? Я тоже люблю. Когда кончиком по животу и ниже…

— А я в смысле — говорить. Задавать вопросы и делать выводы. Для чего ты меня позвала?

Щеки красотки покрылись пунцовым румянцем. Она была оскорблена тем, что отвергнута. Да еще с издевкой.

— Ну зачем так спешить? — попыталась она выправить положение. — Давай сначала развлечемся, как следует отдохнем. Станем чуточку ближе…

Я ласково улыбнулся, даже склонился к ее похотливому личику и, рискуя остаться без глаз, произнес беззвучно, одними губами:

— Блядь.