Вскоре он стал отличать не только пятна-фигуры японцев, а и менее чёткие оттенки.

Впереди, несомненно, что-то было похожее на технический узел, с расположенными вдоль стен шкафами, пучки толстых кабелей и ещё каких-то механических приспособлений. Тоннель при этом изгибался.

Подозрение вызвала утопленная в нише дверь. Такие двери могли вести в инженерное помещение персонала, а могли быть техническим выходом наружу.

— Там, — почти уверенно обозначил Пашка — в голове по-прежнему едва уловимо, но знакомо зудело.

В руке капитана задёргался фонарь, тускло — то ли намерено, то ли батарейки сели. Однако в темноте света оказалось вполне достаточно.

Подойдя ближе к темнеющему проёму, офицер, вероятно, что-то услышал и снова зашипел, раздавая команды.

Пашка ничего не разобрал, но тут и думать много не надо — все расползались, укрываясь за этими самыми железными ящиками-шкафами, взяв наизготовку оружие.

Это уже были профи, охотящиеся за такими как они, а может и конкретно за ними, после того как их группа успела пошуметь. Несмотря на то, что японцы приготовились, дверь распахнулась с неожиданным скрипом. Шлёпнуло, покатившись по бетонному полу шариком гранаты. Понимая, что сейчас произойдёт, Пашка отпустил карабин, зажимая уши, жмуря глаза, шире открывая рот, и всё ровно светошумовая смогла пробиться через веки, долбанув и по ушам.

Стреляли часто и разномастно, снова бухнуло гранатой, пока Пашка сжавшись за укрытием, ожидал, когда пройдут метелики в глазах.

Потом, удивляясь своему спокойствию, аккуратно высунувшись из-за укрытия, четырьмя выстрелами уложил троих, так удачно стоявших на одной линии огня.

Здоровенные силуэты в тепловизоре с японцами спутать было невозможно, дистанция позволяла без опаски промазать, бить выше бронежилета.

Тишина тянулась минут пять, и не верилось, что всё кончено. Ни одного шевеления.

«Неужели все убиты»?

— Ты Савомото-сан умеешь заболтать удачу, и она тебе улыбается, — Пашка не без удивления осматривал место побоища. В перестрелке удалось уцелеть только им двоим.

Сержант тоже, покопавшись среди тел американцев, отыскал фонарь, шарил световым пятном вокруг:

— Капитана с капралом срезали первыми, почти в упор. Но и они тут отметились. Судя по всему даже гранату просунуть успели за дверь, и из янки только вот эти уцелели.

— Которых уже я положил, — Пашка направив луч фонаря, рассматривал одного из убитых в навороченной экипировке.

Тот лежал, откинувшись навзничь. Зловеще поблёскивала ещё не свернувшаяся кровь под подбородком.

«Туда, куда и метил»! — Подумалось с извращённым кровожадным удовольствием.

Не смотря на плотно подогнанный ремешками шлем, при контрастном и неестественно белым свете фонаря, Пашка мог точно сказать, что уже видел эту рожу и даже помнил при каких обстоятельствах. Точнее при одном обстоятельстве.

Всякие там: «ну, вот и поквитались!» ушли на второй план. Его спонтанная догадка начинала приобретать логические формы и даже привела к неожиданной развязке.

«Хотя вряд ли это конец истории. Ну, прям индийские киношные страсти, мля. В одном флаконе с переселением душ»!

Он уже споро шарился по многочисленным карманам, уверенный в том, что сейчас найдёт.

«Ну, вот и он, или «оно», — наконец находя в одном из боковых кармашков предмет своих загадочных подозрений и прозрений, — что ж ты за северный олень-то такой, а?

И ты это всё затеял, чтобы свести меня с моим же убийцей. Пересадил в Мацуду, и выдумал всю эту войну»?

На него вдруг накатило, как при эйфории опьянения. То ли постбоевое состояние, когда сжавшаяся пружина психики, наконец, разжимается. То ли от наконец наметившегося понимания, в чём причина всего этого сумасшествия, этого небывалого соединения воинствующих японцев и современного мира. И вот он виновник! Этот чёрный параллелепипед действительно инопланетная или ещё чёрт знает какая машинка (ну маленький уж больно — как такое назвать МАШИНОЙ), да, машинка перемещения в пространстве и времени, ко всему затейливо их смешивающая. Во! Хотелось орать и выть уже не тоскливо собакой в непонимании происходящего, а по-волчьи и по-бычьи…и как коршун по-высоцки. [35]

На языке трепетала, готовая сорваться фраза «теперь мне всё ясно!», а память копнула совсем неглубоко, на тот болезненный момент, где главными действующими лицами были он и этот громила «зелёный берет». Память прокрутила тот скоротечный бой в Осетии, выводя главное мгновение — растянутое на секунды мгновение смерти, словно желая показать, то, что он забыл или не понял, или понял, но оставил на потом.

* * *

Зачастую мозг непроизвольно загоняет неприятные воспоминания на задворки памяти.

…выполз на них почти случайно — услышал, как у одного мобила на вибраторе заурчала. Тот сначала бормотал тихо, маскируясь, а потом разошёлся — факами и щетами своими сыпал — америкос натуральный. Два «грача» все время рядом крутились, сектор перекрывали, и он не вытерпел.

Гасить надо было плотно, и Пашка почти пол рожка выпустил. Горцев-то точно свалил, а потом ему прилетело, да ещё и с тылу. В сознание пришёл, сфокусировался — а пиндос за плечо окровавленное держится, шипит и ствол на него направляет.

Вот хоть убейте, а пулю вылетающую в натуре видел. Убили….

350 метров в секунду. Такова скорость пули, слетающей со среза австрийского «глока». А до беспомощного, оглушённого Пашки было чуть более трёх метров. И два нуля перед запятой долей секунды до встречи пули с организмом, кричащим каждой клеточкой: «жи-и-ить!».

Кровь нашла более лёгкий путь, брызгая из пробитой аорты, успев насытить мозг последней порцией кислорода и адреналина.

Сущность-животное в человеке цеплялось за жизнь — ненавистью, надеждой, сжимая пружиной упрятанную внутри энергию иного порядка, стремящуюся своим «маленьким» раствориться в «большом». «Микро» в «макро».

Симулятор Gaijin-609 уже «наевшийся» в полной мере данными для формирования, более того выработавший на основе контакта с пользователем основные алгоритмы игры, наконец получил не просто корректную установку на запуск, а целый пинок, разом замкнувший перемычки в его квантовых мозгах.

Это был не симбиоз, а скорее взаимная провокация — одно потянулось к другому, корчась в родах новой реальности.

Скрытая энергия внутри Пашки, сопряжённая с прибором, в свою очередь получила стимуляцию и чёткие алгоритмы, выстраивая из своего микрокосмоса альтернативную ветвь реальности, комплектуя её последовательно атом за атомом и в тоже время единомгновенно. Согласно принципам квантовой суперпозиции.