— Скажу тебе одно, Иваныч: в командировках работа настоящая, по первому разряду. В Москве не всегда дают развернуться.

Комбат хотел спросить парня, куда его посылали в прошлый раз, но промолчал. С первых шагов в офисе он взял себе за правило — не торопиться задавать вопросы. Если не дергать собеседника вопросами, он расскажет гораздо больше.

Но напарник быстро занялся на видео. Он пересмотрел все без исключения фильмы со Шварценеггером, Сталлоне, Брюсом Уиллисом, Ван Даммом, Рутгером Хауэром и прочими легендарными «звездами», знакомыми Рублеву только понаслышке, и собирался обменяться впечатлениями, чтобы скоротать время в пути.

Комбат крутые боевики не жаловал, как и вообще кино. После битвы в Панджшерской долине, штурма Сухуми, натовских бомбежек в Боснии у него что-то сдвинулось в голове: он не мог заставить себя хоть на секунду поверить в реальность происходящего на экране. Настоящей крови и взрывов он видеть не хотел, а бутафорские раны и пиротехника не вызывали у него энтузиазма.

— Не видел. Не знаю, — бурчал он раз за разом, рассчитывая прекратить разговор.

Но получился обратный эффект: Крапива бросился красочно пересказывать одну картину за другой в надежде приобщить напарника к неведомой тому сокровищнице.

— Например, «Шестьдесят шестой этаж». Террористы захватывают заложников, поднимают на последний этаж небоскреба. Там его дочь, она задержалась в универмаге, присматривала себе шмотье на выпускной вечер. Полиция и ФБР ни хрена мышей не ловят. Пригнали людей, технику — никакого толка. Все входы заминированы, лифты тоже. «Вертушку» те орлы замочили из «стингера». А он, сам знаешь кто: вор в законе. В бегах, разыскивается второй год. Представь, что значит для него сунуться в здание, окруженное тройным кольцом.

— Давай как-нибудь в другой раз. Надо выспаться.

— Хотя бы это дослушай. Он, как ты сам понимаешь, лезет. Главное — дочка, на остальное болт забил.

Без оружия, понял?

Комбат прикинулся спящим, и Крапива, наступив на горло собственной песне, обиженно замолчал.

Они прибыли в аэропорт «Адлер» с первыми лучами солнца. Оно здесь еще держалось летним, ласковым. Крапива надел защитные очки с зеркальными стеклами, застегнул на белой майке с короткими рукавами черную кожаную безрукавку. Точь-в-точь один из его любимых супергероев, которые не страшатся ни Бога, ни черта.

Их встретила белая «Нива», заляпанная грязью.

— Повезло с погодой. А то неделю лило — до тошноты, — сказал темноволосый, с массивным золотым перстнем водитель. — Сейчас заедем перекусить, а то три часа еще мотать.

Остановились возле шашлычной, открытой несмотря на столь ранний час. Водитель заказал гостям по две солидные порции шашлыка, себе взял свежего чурека, крепкого чая и соленого сыра.

— Если все сложится нормально, послезавтра девчонки на пляже будут натирать кремом спину.

Гости из столицы спокойно отреагировали на это известие. Покончив с шашлыком, Комбат встал:

— Покатили. Раньше начнем, раньше кончим…

— Нам туда? — спросил Крапива, завидев смутно вырисовывающиеся в голубоватой дымке горы.

— Туда. Знаешь Рокский перевал?

— Слышал, блин. Там, где пограничники спирт тормознули.

— Если бы тормознули, вас бы не беспокоили, — усмехнулся Авик — именно так представился водитель.

— А что, протекает сюда, к нам?

— Слыхал, три дня назад передавали по новостям как на заставе сливают спирт на землю? Двести или триста тысяч литров уже слили. Чтобы неповадно было возить без лицензии. Похоже на правду?

— Хрен его знает, — пожал плечами Крапива.

— Нет, брат, тут можно выразиться определеннее.

Им ведь надо объяснить властям — почему вдруг очередь перед тоннелем сократилась? Куда делись машины, если водители обещали стоять до победного конца?

— Так что теперь?

— Поработаете сразу за всех: за солдатиков, за командиров, за таможню. Спирт надо будет оформить так, чтобы по этой трассе никто больше не сунулся.

«Нива» забиралась в горы. Шоссе содержалось в приличном состоянии. Въезжали в пахнущий сыростью тоннель с искусственным освещением, петляли вместе с серпантином, потом проскакивали мост над ущельем с пенистой рекой, шипящей между камней.

Крапива прикрыл окно — стал потихоньку подмерзать в своей летней одежде.

— Ничего, выдадим тебе тулупчик, — пообещал Авик.

Рублев, сидевший рядом с водителем, любовался снеговыми вершинами, сверкающими на солнце. Он любил горы за грозную неприступную мощь, за ощущение полета при взгляде вниз, в долину, за особую, значительную тишину. Всегда жалел, что не довелось полазить в свое удовольствие, а только с «Калашниковым».

Три часа промелькнули незаметно. Авик остановил машину на обочине и пригласил спуститься следом за ним по пологому склону, где в беспорядке были рассыпаны огромные серые и коричневые валуны. Сам он легко и проворно передвигался в щегольских туфлях. Гости старались не отставать.

В расщелине, скрытой от обзора с дороги и порывов холодного ветра, они увидели палатку. Возле нее возился человек в вязаной шапочке и утепленной куртке.

— Это ваш проводник — Шерп.

— Ну, имена у вас тут, — клацнул зубами заиндевевший Крапива.

— Русский парень. Шерп — это прозвище, — объяснил Авик. — Проводников в Гималаях всегда брали из племени шерпов.

— С приездом, — разогнулся Шерп, он разогревал еду на примусе.

— Одень ребят, а то еще насморк подхватят, — приказал Авик.

Проводник выдал москвичам по куртке — все трое сразу стали выглядеть одной командой. Зашли в палатку — тут кроме спальных мешков, прибора ночного видения, бронежилетов и рации, лежали три автомата с кучей запасных рожков и подствольными гранатометами.

«Я все-таки попал по верному адресу, — подумал Рублев. — Рита, Рита, вечно тебя кидало: то со мной связалась, то вообще черт знает с кем.»

— На сегодняшний день возле тоннеля на грузинской стороне стоят шестьдесят пять машин со спиртом, — Авик, наконец перешел к конкретному разговору. — Не должно остаться ни одной. Все спалить к е… матери. Сегодня и завтра днем присматриваться. Завтра ночью работать. Шерп объяснит ситуацию на месте. Что еще? Он знает, как выходить на связь. Разговорами по рации не злоупотребляйте, чтобы пограничники случайно не засекли.

— Пограничники влезут? — спросил Комбат.

— Обязательно. Их кусок хлеба, вернее начальника заставы. Остальным перепадают ошметки. По пограничникам огня не открывать. Вы потом умотаете, а тут начнут прочесывать, горы с «вертушек».

На этом Авик распрощался, и они остались втроем.

Солнце поднималось все выше. И одновременно приближалось, словно повторяло по небосводу их маршрут. Здесь, в горах, оно блистало как начищенная медь. С каждой минутой теплело, таяли последние клочья тумана.