твоего брата той ночью в амбаре? Зарезать его за то, что он посмел встать между мной и моей половиной, и забрать тебя к себе в дом прямо там и тогда? Я дал тебе то, чего большинство никогда не имело: возможность узнать меня, возможность полюбить меня, прежде чем я лишил тебя всего, что, как ты думала, знаешь о себе. – Рука, лежавшая на метке у меня на шее, сместилась вниз, ладонь прижалась к краям метки и замерла прямо над моим сердцем. – Можешь сколько угодно притворяться, что ненавидишь меня, мин астерен, но я знаю правду.

– И что это за правда? – спросила я дрожащим голосом, когда он впился пальцами в то место, где в вырезе моего платья виднелась грудь.

Когда он прикоснулся рукой к моей голой коже, у меня перехватило дыхание. Теперь между нами был только слой грязи.

Он провел моей рукой вниз по своей шее, подсунул ее под развязанную шнуровку своей туники, чтобы я тоже прикоснулась к его золотистой коже. Положив мою руку себе на сердце и полностью зазеркалив положение наших тел и рук, он ухмыльнулся и легонько стукнул меня по груди ладонью.

И мое сердце замерло, перестав биться.

Прошла секунда. Затем еще одна. Я ждала, когда меня снова наполнит ровный гул, ждала, когда мое тело почувствует, что оно снова может функционировать, а потом в ужасе посмотрела на его руку, лежавшую у меня на груди. Без стука моего сердца, перекачивающего кровь по венам, тишина вокруг нас казалась слишком громкой.

Я напряглась, пытаясь высвободить сдавленное дыхание, и от паники глаза у меня были готовы выскочить из орбит. Даже сквозь дымку ужаса моя ладонь на его груди оставалась неподвижной. Его сердце тоже остановилось. Ничего не указывало на то, что он вообще был жив, поскольку его лицо исказила гримаса, которая, должно быть, полностью отражала мою.

Он еще раз легонько толкнул меня ладонью в грудь, и мое сердце снова забилось, будто никогда не останавливалось. Грудь расширилась, снова стало можно дышать, но я не сразу поняла это, забыв наполнить легкие. Его сердце забилось в одном ритме с моим.

– Мы – две половинки одной души. Сердце, которое бьется в твоей груди, принадлежит мне, и только мне.

– Никогда больше так не делай.

Грудь у меня тяжело вздымалась и опадала, пока я вырывалась из его объятий, устанавливая столь необходимое между нами расстояние. Я чуть не упала на задницу, едва оторвав себя от связи, которая крепла с каждым мгновением, которое я проводила с ним в его истинном обличье. Он поднял на меня взгляд, опустил руку и посмотрел из-под ресниц. Глаза его опасно мерцали.

– Не делать что? – спросил он, склонив голову набок.

В этот момент в его чертах мелькнуло что-то дикое. Он напомнил мне хищника, наблюдающего за своей добычей за несколько мгновений до нападения.

– Напомнить тебе, что мы уже связаны безвозвратно? Какую бы жалкую ложь ты себе ни придумывала. Мы предназначены друг для друга. Так решили Судьбы. Даже несмотря на то, что наша связь неполная, она крепче, чем у большинства.

Он поднял руку, его ладонь была обращена к моей. Моя рука поднялась, словно по команде, прижавшись к невидимой преграде между нами, которая так сильно напомнила мне о том дне, когда я коснулась Завесы и на мгновение ощутила чье-то присутствие по ту сторону. И в угасающем свете дня, сверкая, появилась единственная золотая нить судьбы. Я завороженно смотрела, как двигаются мои пальцы – туда-сюда, туда-сюда. Нить обернулась вокруг моего среднего пальца, протянулась к его руке и обернулась вокруг его пальца.

– Даже ты не можешь избежать своей судьбы, звезда моя, – сказал он, протягивая руку вперед, пока нить не обвилась вокруг наших соединенных рук. – Если ты умрешь, я последую за тобой.

– Я умирала двенадцать раз, а ты все еще здесь и продолжаешь мучить меня, – сказала я, отстраняясь, когда он переплел наши пальцы.

– Тогда мы еще не встретились. Наша связь не окрепла. И те жизни не были твоей последней жизнью, мин астерен. Все эти вещи влияют на то, последует ли фейри за своей половиной в загробную жизнь. Закольцуем мы нашу связь или нет, все равно мы теперь связаны, – ответил он, наблюдая, как нить исчезает из виду.

Вырвав свою руку, я наконец освободилась и, споткнувшись, отступила. Я повернулась лицом к покрытой щебнем дороге, которая должна была привести меня назад к другим людям с меткой фейри.

– Как наша связь может укрепляться, если я не могу даже смотреть на тебя? – спросила я, бросив на него быстрый взгляд через плечо.

В нем еще оставалось что-то от человека, которого, как я думала, я люблю, и это почти раскололо мое сердце на две половинки. Но мужчина, который смотрел на меня сейчас, был намного больше. Выше, шире в плечах, грознее и опаснее, но при этом каким-то образом умопомрачительно красив, несмотря на резкие черты его неземного лица.

– Первое правило существования в мире фейри: никогда не поворачивайся спиной к хищнику, – сказал он, подойдя ко мне сзади.

Он не коснулся меня даже на мгновение, но я почувствовала его присутствие позвоночником. Я стояла не двигаясь, отказываясь повернуться и посмотреть на него, подарить ему хотя бы взгляд. В глазах у меня горели слезы, я чувствовала горе каждой частичкой тела, и мне не хотелось, чтобы он видел меня такую.

Хотя Мелиан я знала не так давно и она не всегда мне нравилась из-за резкого характера, но она стала для меня кем-то, кого я уважала и к кому прислушивалась. Зная, что она присоединилась к мертвым – была вне моей досягаемости, рядом с моим братом, – горе, которое я не позволяла себе чувствовать, когда моя жизнь была в опасности, теперь угрожало поглотить меня целиком.

Я почувствовала его руку у себя под коленями. Сначала мне показалось, что он сбил меня с ног, затем я на мгновение оказалась невесомой, когда Калдрис подхватил меня на руки. Он прижал меня к груди и слегка подбросил в воздух, так что я повернулась к нему лицом и в панике обвила его шею руками.

– Отпусти меня!

Я кричала и вырывалась, но при этом цеплялась за него в страхе, что он может просто бросить меня. Мы оба знали, что, если бы мы поменялись местами, я бы первая швырнула его на землю в надежде, что он ударится головой о камень.

– Кажется, мне совсем не нравится этот вариант, – размышлял он, широко шагая вперед по неровной земле, по кочкам и по трещинам в камнях, будто они для него не существовали. Но даже сейчас мне все равно хотелось упасть лицом вниз.

– Куда ты меня