желания накинуться друг на друга в лифте. Совсем не тот. Я слишком переживаю за пункт назначения, чтобы чувствовать что-то большее, чем тревогу.

Наконец двери открываются и в лицо ударяет прохладный воздух. В тот же момент Йен помогает мне выйти из лифта и аккуратно снимает повязку с глаз. Пытаюсь понять где мы, но слезы в глазах не сразу дают оглядеться. Когда же все-таки ко мне возвращается способность видеть нормально, не могу сдержать вздох восхищения. Мы стоим на крыше того самого здания с неоновой вывеской. А точнее, как раз между огромными буквами. Все стены украшены мягкими желтыми огнями, а перед нами – накрытый на двоих столик. Замечаю свечи, их пламя робко трепещет на ветру.

– Это? Это восхитительно, – все что могу прошептать я, и Йен ведет меня прямо к столику

– Ты удивлена? – он весьма доволен собой

– Конечно. Здесь так красиво, – я не могу прийти в себя от атмосферы вокруг. – Я никогда не была в таких местах

– Я знаю,

Интересно откуда он знает. Моя провинциальность так очевидна? Или в его словах более глубокий смысл?

Ужин проходит под непринужденные беседы о моем детстве, о стажировке, в целом, мне это нравится. Если о компании Йена вообще можно так сказать. Блюда сменяются несколько раз за вечер, и когда официант появляется в третий раз, неся на подносе десерт и вторую бутылку вина, я понимаю, что пора заканчивать эту встречу, или все-таки уже точно свидание? Йен не возражает, к тому же на крыше изрядно холодает, он расплачивается за ужин, даже не взглянув на счет. Полагаю, дает он больше, чем требуется, от таких клиентов, которые готовы снять целую крышу, другого и не ждут.

– Ты замерзла? – Йен участливо накидывает мне на плечи свое пальто. Он сам остается в одной рубашке. Если не считать некоторых мелких деталей, они с Дэймоном очень похожи. Мне кажется, Йен немного выше, хотя это может быть из-за его идеально ровной осанки. Ловлю себя на мысли, что бесцеремонно разглядываю его, когда мы спускаемся в лифте вниз. В тепле хмель даёт в голову, и я впервые за весь вечер, позволяю себе расслабиться по-настоящему. Шумно вздыхаю и опираюсь о стенку.

– Спасибо за прекрасный вечер, – Йен поворачивается ко мне

– Спасибо тебе. Это действительно было неожиданно и… приятно, – мне кажется, я не вру. К манерам Йена нужно привыкнуть, в холодности и сдержанности есть свои плюсы. Он не бросается в омут с головой как Дэймон, и не тянет меня за собой.

– Это было свидание? – чувствую, как краснею, но алкоголь добавляет мне смелости

– Думаю да. И очень многообещающее, – Йен протягивает мне руку и встает напротив. Так, что мне приходится смотреть на него снизу вверх. Так близко мы еще не были. Я чувствую напряжение, сковывающее его тело.

– Мия, я очень хочу, чтобы ты не думала, будто я пытаюсь тебя скомпрометировать, или обидеть. Мне не хочется торопиться и торопить тебя, – я смотрю прямо ему в глаза

– Я совсем не за тем ехал в Россию, чтобы… чтобы события пошли по такому руслу.

– Какому руслу?

– Я не планировал и не думал, что здесь меня может ждать что-то еще кроме работы

– Что-то еще? – он подвигается еще ближе, и вот я уже ощущаю исходящей от него жар

– Кто-то еще. Ты мне нравишься, не буду скрывать. Заинтересовала сразу, как только я увидел тебя в клубе. Хочу тебе признаться, так будет честно. На тот момент я уже знал кто ты, – он виновато отводит взгляд. – Еще в самолете я знакомился со штатом, просматривал личные дела каждого. Это часть моей работы, не более, – добавляет он, видя мое недоверие к его словам.

– И тогда я заметил тебя, -

Легкий звон обрывает его на полуслове. Двери лифта открываются, и холодный ветер врывается внутрь. Неужели сейчас я получу ответы на вопросы, которые так сильно меня волнуют? Почему я? Чем я, вызвала столь пристальное внимание к себе? Всю жизнь, я была белой вороной среди сверстников. Не идеальные волосы, слишком худая, слишком непослушная, слишком необычная, вся моя жизнь состояла из сплошных «слишком». Стоило ли говорить об имени, которое вызывало смешки за спиной. Еще одно «слишком» – слишком необычное. Не такое, как у всех. Почему-то выделяться – означало что-то плохое. И я почти забыла, как это, раздражать своей непохожестью, пока чертов Дэймон не всколыхнул в памяти горькие моменты детства. И сейчас Йен снова возвращает меня в прошлое.

Йен нехотя отступает в сторону и взяв меня за руку, ведет к машине. Водитель уже открывает дверь. Как только автомобиль трогается, шторка между салоном и водительским местом поднимается и мы снова погружаемся в атмосферу уединенности. Йен поворачивается ко мне и продолжает прерванный в лифте разговор.

– В личном деле я не нашел никакой интересной информации о тебе, кроме сухих фактов. И мне пришлось задействовать связи, чтобы узнать больше. Мне было не достаточно знать дату рождения и уровень образования, я хотел знать какую еду ты любишь, какой предпочитаешь аромат и любишь ли солнечную погоду. Я хотел знать все, и не мог остановиться. Твои успехи в учебе, целеустремленность еще больше убедили меня в том, что я хочу непременно познакомиться с тобой.

Его искренность трогает и пугает одновременно

– разве так поступать честно? – спрашиваю я. Йен хмурится, – это можно было узнать при личной встрече. Так было бы правильно. Это называется знакомство, так делают все нормальные люди, – алкоголь не даёт мне ясно мыслить. Я не понимаю, злиться мне или спустить все на нет.

– Ты права, безусловно. Но в понедельник, когда как ты говоришь, должно было состояться то самое нормальное знакомство, я был занят, – безразлично пожимает плечами Йен и откидывается назад на сиденье – и вот что из этого выходит. Каково мне, когда вечером я вижу тебя с чертовым Дэймоном?

Чувствую, как при одном упоминании имени его брата, кидает в жар

– Что?

– Он ведь знал, что я обратил на тебя внимания. Знал, что я собираю информацию о тебе. Сукин сын просто взял и сделал все мне назло! – он виновато улыбается, – прости, я знаю, как это выглядит, но я не мог иначе.

Скрещиваю руки на груди. У меня напрочь пропадает всякий настрой шутить. Слова, что Дэймон просто использовал меня для уязвления самолюбия брата,