Я заранее напряглась, ожидая, что услышу звон разбитого стекла. Но Родерик, все так же не глядя на женщину, молниеносным движением подхватил стакан прямо в воздухе и поставил его перед собой.

Ишь, какой ловкий. Как у него это получилось? Как будто у него еще дополнительные глаза на затылке есть.

— Можешь быть свободна, Магда, — ровно проговорил Родерик.

И женщина тут же гулко затопала, торопясь уйти из возможной зоны поражения.

— И что вы ей наговорили про меня? — все так же спокойно проговорил Родерик. — Молодой человек, я вас спрашиваю!

Даррен, который безуспешно пытался слиться с обстановкой, насупился.

— Это все она виновата! — выпалил, кивком показав на меня.

— Я? — изумилась я от столь наглой и откровенной лжи. — С какой такой стати? Это ты ей нарассказывал всякой чуши про некромантов.

— Но я же в самых лучших намерениях! — оскорбленно вскричал Даррен. Повернулся к Родерику, который с величайшим интересом слушал нашу перебранку, и гордо заявил: — И вообще, господин Робертс! Вы должны быть благодарны мне за это. Я спас вас от ужасной участи.

— Неужели? — изумился Родерик. — Какой же?

Я опять попыталась наступить болтливому парню под столом на ногу, но тот чрезвычайно ловко увернулся и честно признался:

— Магда упрашивала Арлин вновь призвать вас ночью. Хотела обрадовать вас своей любовью. Вот я и предупредил ее, что с некромантами шутки плохи. Нервишки у вас шалят из-за тяжелой работы.

— Ага, как же, ври больше, прямо так ты ей и сказал, — не преминула наябедничать София, которая втихую умудрилась умять всю порцию картошки. Воинственно ткнула вилкой в сторону Даррена и добавила: — Да по твоим словам господин Робертс в каждую подозрительную тень готов чарами врезать.

— Преувеличил немного, — не стал отнекиваться Даррен и пожал плечами. — Что в этом такого? Зато Магда сразу отстала со своими извращенными фантазиями.

И уставился на преподавателя преданным взглядом, явно ожидая похвальбы.

Родерик положил на стол локти и с едва слышным стоном взялся за виски, как будто пытаясь унять головную боль.

— Значит, так, молодые люди, — негромко проговорил он. — Вообще-то, я шел сюда, чтобы сообщить о том, что завтра жду на занятии только Арлин Бун.

— Правда? — радостно встрепенулся Даррен. — Верное решение, господин Робертс! Мы такие же жертвы, как и вы, что бы там ни утверждал ректор. Поэтому…

— Но теперь передумал, — оборвал его Родерик. — Артен Войс был прав. Вся ваша четверка нуждается в самом пристальном присмотре.

— Но почему?!

В едином горестном вопле слилось сразу три голоса. Одна я мудро помалкивала.

— Жизнь вообще несправедливая штука. — Родерик слабо усмехнулся. — Так или иначе, но завтра ровно в семь я жду вас у здания факультета.

— В семь вечера? — на всякий случай уточнил Бернард.

— Утра, — жестко отрубил Родерик и встал.

— Но каникулы… — жалобно простонал Даррен. — Господин Робертс, помилуйте! У нас даже лекции начинаются позже. Тем более что завтра воскресенье!

— Сделал дело — гуляй смело, — жестокосердно отрубил Родерик. — Чем раньше мы начнем — тем быстрее вы выполните мои задания, а следовательно, освободитесь. Или вы думаете, что у меня самого нет никаких дел, кроме как нянчиться с четырьмя оболтусами?

— Так не нянчитесь, — несмело предложила София. — Мы сами как-нибудь…

— В семь, — повторил Родерик, холодно и тяжело обвел нашу компанию взглядом. — Не опаздывайте, пожалуйста. И еще. Оденьтесь поспортивнее.

— То есть? — переспросила София.

— То есть в штаны и рубаху, — пояснил Родерик с очень нехорошей ухмылкой. — Девушек это тоже касается.

После чего развернулся и вышел.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МЕСТЬ НЕКРОМАНТА

Как же у меня болела голова! Казалось, будто неведомый мучитель ввинчивает мне в глазницы раскаленные спицы. В ушах отдавалось гулкое биение пульса.

Что со мной? Где я?

В голове заворочались мутные воспоминания о событиях прошлого дня.

После ухода Родерика наша компания как-то разом вспомнила про бутылку, принесенную Магдой. Осознание того, что каникулы из-за глупейшего трагического стечения обстоятельств оказались безнадежно испорченными, было настолько невыносимо горьким, что его требовалось немедленно запить.

И мы выпили. Молча и без закуски, поскольку денег на вторую сковородку жареной картошки уже не осталось. Потом выпили еще и еще. А потом…

Я беспокойно заворочалась, силясь вспомнить, чем же завершились наши невеселые посиделки. Кажется, я собралась немного прогуляться. Так сказать, проветриться. София вызвалась меня проводить. В отличие от остальных, она выглядела наиболее трезвой. Еще бы! Просто удивительно, что в нее столько еды влезло. Как оправдалась наша подруга — на нервах ее всегда тянет пожевать. За Софией, понятное дело, увязался Бернард. Даррен буркнул, что не видит смысла одному за пустым столом сидеть, поэтому тоже пошел с нами.

А дальше?

Как я ни пыталась напрячься, но все впустую. После выхода из трактира в моей памяти осталась одна огромная зияющая пустота.

Так, сперва надо хотя бы понять, где именно я лежу.

С этой здравой мыслью я открыла глаза. Увы, вокруг царила настолько полная темнота, что я ничего не увидела. Ладно, если зрение не помогает, то прибегнем к осязанию. И я осторожно пощупала рукой справа. Наткнулась на стену. Затем пощупала рукой слева. Ой, опять стена. Какое-то очень странное место для сна я выбрала. Больше всего похоже на…

Склеп? Гроб?

Тьфу ты, глупости какие!

Но внутри все замерло от дурного предчувствия. И, затаив дыхание, я подняла руку.

Сердце на мгновение перестало биться, когда я почувствовала подушечками пальцев всю ту же шершавую доску. Затем зачастило вдвое, да что там — втрое, вчетверо от обычного.

Это Родерик. Это точно месть некроманта. Всего его слова о том, что он не в обиде на произошедшее, были лишь способом усыпить нашу бдительность. А потом ночью он выследил каждого из нас по одиночке и похоронил заживо.

А что, он же некромант. Наверное, прав был Даррен. У этих типов точно с мозгами не все в порядке. Это же надо додуматься: живьем закапывать студентов! Что мы ему дурного сделали? Ну, точнее, дурное-то мы ему сделали, но не настолько ужасное, чтобы так жестоко с нами разделаться.

— Помогите!

Вместо крика из моего горла вырвался какой-то писк полузадушенной мыши. Ужас перехватил мертвым спазмом мое горло.

— На помощь! — повторила я попытку.