часть, где она просит Девона быть ее любовным тренером. — Я заговорщически понижаю голос до шепота. — Знаешь ли ты, что под любовью Рейчел на самом деле подразумевает... — Я смотрю налево, потом направо, действуя довольно скрытно, как будто не хочу, чтобы меня кто-нибудь услышал. — Секс?

Я изо всех сил стараюсь казаться потрясенным.

— Я хорошо осведомлена. — Табита смотрит на меня с другого конца кабинки, протягивая руку ладонью вверх. Она не улыбается, но в ее великолепных глазах играет озорство. — Ты закончил развлекаться за мой счет? — Она шевелит пальцами. — Пожалуйста, отдай.

— Эй, загребущие руки. — Я цокаю и тычу в нее указательным пальцем, не решаясь отдать ей книгу. — Попридержи лошадей. Я бы хотел сначала прочитать вслух, если не возражаешь.

— На самом деле, я действительно возражаю.

— Да, но та часть, где он берет ее на свой семейный пикник, и они почти целуются за сараем? Великолепное сексуальное напряжение. Теперь, обращая твое внимание на десятую главу...

— Я знаю, что в десятой главе, осел. — Ее рука быстро летит через кабинку, чтобы ловко выхватить свой роман из моих злобных лап, и, защищаясь, она прижимает книгу к груди, как новорожденного ребенка.

Наблюдаю за тем, как она расслабляется и начинает разворачивать страницы веером, тщательно осматривая их на предмет повреждений. Ее гибкие пальцы пробегают по обложке, поглаживая, как будто книга в мягкой обложке является самой ценной вещью.

Чудачка.

— Зачем ты ее осматриваешь?

— Ты испортил страницы! — Ее голубые глаза прищуриваются на меня и одаривает еще одним сердитым взглядом. Открыв черную сумку, она осторожно роется в ней, расчищает место и прячет книгу внутрь. — Зачем тебе это?

— Ты написала ее! — Я беру меню, лежащее в центре стола, и беззаботно пожимаю плечами. — Кроме того, у меня не было закладки.

— Ты прочитал? — Она в ужасе ахает. — Ты читал мой любовный роман?

— Ну, да. Я люблю читать, так что... — Я снова пожимаю своими широкими плечами, защищаясь. — Это не имеет большого значения.

— Но это мой корректурный экземпляр! Я имею в виду, авторский. Для редактирования, — визжит она. Женщина в соседней кабинке шикает на нас. Расстроенная всем этим Табита понижает голос. — Ты не можешь читать редактуру.

— Ты читала, — указываю я, беря несколько ломтиков хлеба из общей корзины, а затем намазываю их крошечными кусочками масла, прежде чем запихнуть в рот, медленно пережевывая.

— Но это мое. Я... — Табита закрывает рот.

Я сглатываю, прежде чем ответить.

— Написала это? Да, знаю. — Ее рот приоткрывается. — И ты не доверяешь мне.

— Слушай, мы могли бы сидеть здесь всю ночь...

— Превосходно. — Я кладу нож для масла и откидываюсь на спинку стула, скрестив руки на груди. С удовлетворением замечаю, что ее глаза следят за моими движениями, поднимаются по длине моих рук, но останавливаясь на твердых мышцах бицепсов.

Я напрягаюсь.

Она закатывает глаза.

— Боже, ты не мог бы прекратить? Я на это не куплюсь. — Табита взволнованно встряхивает головой, ее шелковистые светлые волосы волнами рассыпаются по плечам. — И прекрати пытаться заманить меня в спор.

— Заманить тебя? Заманить? Что за... — Наступает осознание. — А-а-а, слово из развратных романов. Мне нравится.

Ее лоб с глухим стуком падает на столешницу. Она издает громкий, мучительный стон.

— О боже.

— Не смущайся, — успокаиваю я. — Это действительно хорошая книга. Вроде того. — Поднимаю меню, чтобы посмотреть закуски. — Я имею в виду, что книга не получит Пулитцеровскую премию по литературе (прим. одна из наиболее престижных наград США в области литературы, журналистики, музыки и театра), но мне особенно понравилась та часть, где Рэйчел, наконец, теряет девственность. Однако, это заняло достаточно много времени — большую половину книги? Давай, Рэйчел, будь немного шустрее.

— Мы не будем обсуждать это.

Она такая милая.

— Послушай, все, о чём я хочу сказать, это то, что Рейчел могла бы проявить больше настойчивости. Разве весь смысл книги не в том, чтобы с ней переспали?

Табита поднимает голову и морщит нос — свой очаровательный, дерзкий маленький носик.

— Нет, это не было целью книги, и ты не можешь давать отзывы о сюжете. Достаточно уже твоего знания о том, что я автор романа. Даже не догадываюсь, как ты узнал.

— Серьезно, Таб? Я думаю, что это было довольно очевидно. Имею в виду твой псевдоним — это, по сути, твое имя, так что...

— Это не так!

— Табита Элизабет Томпсон. ТЭ Томас? Серьезно? Совсем за идиота меня держишь?

— Никто не должен знать. — Она говорит это так тихо, что мне приходится напрягать уши, чтобы расслышать ее сквозь шумный говор ресторана.

— Что значит, никто не должен знать? Твоя семья знает? — Я кладу ладони на стол. — Потрясающе то, что ты написала книгу. Табита, ты написала книгу.

Она молчит, поэтому я продолжаю.

— Помоги мне понять, почему кто-то красивый, умный и, очевидно, талантливый скрывает тот факт, что написал роман. Почему ты не хочешь рассказать людям?

Она прячет лицо в ладонях и бормочет:

— Потому что. Это смущает меня.

Как будто это все объясняет.

— Что именно?

Затем она выпрямляется и разочарованно выдыхает, отчего нежные пряди русых волос развеваются вокруг ее лица. Откидывает голову назад, и облокачивается о красную кожаную спинку дивана в кабинке. Уставившись в потолок на несколько ударов сердца, Табита поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

— Если бы я не написала роман, я бы, наверное, рассказала об этом людям. Может быть, если бы книга не была такой откровенной, как сейчас. Но я не хочу, чтобы мои родители знали, что я написала что-то такое...

Ее руки поднимаются и делают в воздухе этот маленький изящный жест, который делают девочки, когда не могут найти нужных слов, чтобы закончить мысль.

Я решаю помочь ей.

— Порнуха?

— Нет! Это не порно, это... — Снова взмахи руками.

— Про шлюху?

— Нет! Коллин, остановись. — Улыбка дразнит ее губы, а глаза, широко раскрытые и блестящие, смотрят прямо на меня. Смеющиеся и одновременно чертовски напряженные — вот что такое эти великолепные глаза, и они направлены на меня. — Это... это...

— Литэротика (прим. бесплатный сайт эротических произведений, где любой