И поэтому, кроме правил поведения за столом, я узнала много важного о Вальдемаре Делегардове, о том, что отец возлагает на него надежды, что он очень увлечён своим делом, но не сильно рвётся в родные стены сменить отца на должности гранд-мэтра. О последнем говорилось с сожалением.

Были ещё пространные и довольно отвлечённые рассуждения о том, что семейная жизнь его остепенит. И поскольку графиня всегда с немного недовольным видом прерывала эти разговоры, мне было неловко от того, что становлюсь невольным свидетелем семейных сцен. И старалась не слушать слова старого графа.

Марая, младшая дочь графа, тоже проявляла нетерпимость, но была изящно-сдержана, как её мать, а сердито, не скрывая эмоций, выговаривала отцу, что за столом можно поговорить и о чём-то более интересном, чем всякая немагическая дребедень.

Признаться, меня удивило такое отношение дочери к отцу. Я по-другому разговаривала со своим папенькой. И слушала всегда с интересом, и старалась разобраться во всём, что увлекало его. Ведь он так же интересовался тем, что волновало и увлекало меня.

Уж не знаю, что там про меня рассказали ей её папенька и маменька, но она не задала ни единого вопроса о том, что я делаю в их доме и для чего. Надеюсь, что для юной княжны не было сделано исключения, как для княгини, и ей никто не рассказал слишком уж много.

Всё же она иногда появлялась на территории Академии. По крайней мере, я не была знакома ранее, но иногда видела, как она в качестве гостя, идёт к центральному корпусу, видимо, к отцу, где был расположен его кабинет. Многие парни старших лет обучения были с ней знакомы и останавливались, вспоминая о галантности, раскланивались, приветствуя и выражая почтение.

Я, право, редко видела такие картины, но когда видела, то замечала, что Марая с удовольствием, хоть и сдержанным, общается со студентами. Она была очень юна, вероятно, младше меня на пару лет, но держала себя с большим достоинством. Мужское внимание ей очень нравилось, и вела себя она очень естественно и мило. Кое-что из этих её манер я переняла.

Присутствие княжны как образца юной девушки сильно облегчило мне получение опыта. Я поняла, что не нужно быть идеальной. Намного лучше быть естественной, лишь помнить о некоторых правилах.

В разговорах за столом она была скучна и напоминала мне всё то же общество, которое осталось в маленьком провинциальном городке, где я жила с моим папенькой. Марая обычно пересказывала слухи и сплетни о каких-то девицах и дамах, которых я не знала. Иногда рассказывала смешные истории. Я вежливо улыбалась в нужных местах, но часто не понимала шуток, хот на всякий случай запоминала их.

После еды девушка любила походить по столовой туда и обратно. «Для моциона», -поясняла, мило улыбаясь. Обычно на таких моционах князь уже уходил в курительную комнату, а княгиня сидела с книгой на диване, в углу гостиной.

Марая шагал своей лёгкой пружинистой походкой и весело болтала о разном. Несколько раз заводила разговоры о наших студентах. Я старалась отвечать на её вопросы расплывчато и общо - как знать, какую цель она преследовала такими вопросами?

Княгиня посматривала на нас с лёгкой, едва заметной улыбкой и довольно покачивала головой. Это, видимо, было поощрение. Неужели на балу барышни могут вот так прогуливаться и беседовать?

- А кто вам больше всего нравится из парней, что учатся в отцовской Академии? - она смотрела широко открытыми глазами и от улыбки на её левой щеке показывалась ямка.

Я растерянно улыбнулась. Что ответить? Сказала честно:

- Боюсь, я знаю немногих. Да и то только в лицо. Никому не была представлена и почти ни с кем не общалась, - и так же мило улыбнулась. Постаралась улыбнуться.

Наверное, если бы я могла выбирать подругу и у нас совпадали интересы, я была рада именно такой, как Марая. Живая, общительная, жизнерадостная, милая, и глядя на неё, мне хотелось улыбнуться не деланно, как учила княгиня, а искренне. А что не любит разговоров о техномагии и делах отца... Ну не все и должны, вероятно. А иногда бывает так приятно поболтать с кем-то хоть о пустом, о пустяках!

- Папенька говорит, что вы с Эрихом Зуртамским пойдёте на бал, - сказала она и вопросительно приподняла брови.

Я постаралась сдержать раздражение при упоминании своего недруга, выдохнула неслышно и чуть пожала плечами: - Да.

И Марая, улыбаясь ещё милее, сказала:

- Он вам нравится? Он красивый, правда? - и хлопнула ресницами.

Я задумалась. Если отбросить эмоции и неприязнь, то стоило согласиться: внешне Зуртамский был в самом деле красив той броской мужской красотой, что привлекает женские взгляды - высок, с крупными мужественными чертами лица, энергичными движениями уверенного в себе человека. И если бы не его надменность, то я сказала, что да, он мне симпатичен.

- Не знаю, ваше сиятельство, пожалуй, что да, красив.

Марая склонила голову чуть набок и улыбка немного увяла.

- Милая, я тебе вот что скажу, - мы шагали в дальний угол гостиной и она неожиданно перешла на ты, - он мой! Если будешь с ним кокетничать, глазки ему строить или ещё что, предупреждаю: я сильный маг.

Она, всё так же улыбаясь, ласково похлопала меня по руке, будто сообщила что-то забавное. И понизила голос ещё больше, не переставая улыбаться. От этого казалась чем-то чудовищно неприятным:

- Я знаю заклинания, способные изуродовать твою внешность. И если ты не потеряешь к нему интереса, я сдержу слово, обещаю.

Прищур глаз, холодная улыбка, что-то змеиное во всём облике убедило - сдержит.

Мы повернул обратно и зашагали к диванчику, на котором сидела княгиня. Я смотрела перед собой и чувство было такое, будто меня облили кислотой. Больно, унизительно и... да просто очень больно!

«Если не потеряешь интереса, изуродую»... И это - милая девочка, младшая дочь князя? И я хотела, чтобы она была моей подругой? Пресветлая механика, так ошибиться в человеке!...

Ноги плохо слушались, казалось, что платье промокло в грязной жиже, мешает идти и смердит, а рука Мараи, что всё ещё по дружески лежала на сгибе моего локтя, -раскалённый металл и печёт огнём. Но я старалась улыбаться, держать лицо, хотя меня откровенно тошнило и от ситуации, и от девушки, что всё так же мило улыбалась.

Княгиня пригласила присесть рядом с собой. И я вежливо уточнила у княжны, держась изо всех сил и улыбаясь:

- Я присяду?

- Да, конечно, - ответила змея, глядя ласково и благосклонно.

Я опустилась на диван, а Марая вышла из гостиной. Стало легче. Нет, не хочу я никаких подруг. Ни с общими интересами, ни с различными, ни о пустом поболтать, ни по душам поговорить. Вообще никаких подруг не хочу. Никогда!

- Ты хорошо держишься, девочка моя, - с похожей на дочкину ласковой улыбкой проговорила княгиня. Она сидела рядом, на диванчике, с совершенно ровной спиной. -Вот так всё время и улыбайся!