И тут наконец-то пришло озарение. Есть вещи, которых люди боятся больше смерти. Стыд. Вот чего боялся пастор. Неважно, как именно он умрет. Если кто-то захочет скрыть настоящую причину его смерти, он сам придумает для нее естественный сценарий. Наши действия определяются нашими желаниями, а наши желания имеют определенную направленность. Как в песне Master of Puppets. Манипулировать людьми несложно, если знаешь их желания и страхи.

После этого все пошло как по маслу. Я только и делал, что сидел перед компьютером и стучал по клавиатуре. Я торопился. Чтобы выбраться из этого проклятого кондо, нужно было закончить роман как можно скорее.

В итоге все получилось очень просто.

Жил-был пастор, и однажды новый прихожанин рассказал ему забавную историю. В ней любовник, чтобы избежать встречи с не вовремя вернувшимся домой мужем, выпрыгнул в окно и повис на внешнем блоке кондиционера. Сначала пастор хотел отругать прихожанина за аморальную шутку, но решил все же послушать. Прихожанин объяснил: мужу сообщили об измене жены, и он, снедаемый сомнениями, явился к номеру мотеля, в котором она предавалась любовным утехам. Услышав стук в дверь, любовник выпрыгнул в окно и повис на кондиционере, таким образом избавив себя от неприятных объяснений. Пастор удивился, но запомнил эту историю. Он больше боялся потерять честь, чем выпрыгнуть в окно. Потом со священником произошло точно то же самое. Вот только концовка его истории отличалась от рассказанной прихожанином. Даже имея неколебимую, как крепость, веру, выжить, упав на асфальт с одиннадцатого этажа, невозможно. Личный врач пастора, чтобы сохранить его честь, написал в заключении о смерти, что тот умер от переутомления. Что было чистой правдой: голышом висеть на наружном блоке кондиционера очень непросто. Особенно если на нем заржавела защелка.

Полтора месяца спустя приехал Черный Костюм и привез мне сменную одежду. Я умолял его ненадолго отпустить меня домой, не желая больше оставаться здесь даже ради денег. Он пообещал, что даст мне около двух месяцев отдыха, если я напишу еще один роман, но в этот раз его слова меня не обманули. Он это отлично понимал, поэтому сказал, что доволен последним романом, и протянул мне чек на сумму, в два раза превышавшую предыдущую. Я взял его дрожащими руками. Разве теперь я имел право жаловаться? Он снисходительно улыбнулся, как тогда в баре. Я улыбнулся в ответ. И вдруг почувствовал себя безвольным слабаком. Но какой смысл строить из себя благородного рыцаря?

Поехать в Сеул я не мог, поэтому вместо этого отправился в Чхунчхон. Прогуливаясь по улице, наполненной запахом сточных вод, я понял, что, пока жил в кондо, все мои чувства обострились до предела. Я повернул за угол и увидел группу солдат; их было необычайно много. Глаза их выглядели покрасневшими, шнурки на берцах были развязаны, рубашки, ранее заправленные в брюки, теперь наполовину выбились. Из окон выглядывали люди. Солдат вдруг осветил красный свет, и откуда-то послышался гудок паровоза. Я уткнулся лицом кому-то в грудь и заплакал, словно герой популярной лирической песни. До сих пор не могу понять, что это были за слезы.

Герой моего последнего романа отличался от первых двух. Он представлял собой очень легкую мишень. Ему не было никакой нужды умирать — может, лишь из-за того, что этот человек был глубоко несчастен. Сюжет для романа выходил несколько странным. Обычный фермер лет шестидесяти — ну кому мог перейти дорогу этот ничем не примечательный человек? Он был настолько необщительным, что даже никогда не участвовал в деревенском празднике урожая. У него уже начали проявляться первые симптомы различных гериатрических заболеваний и здоровье хромало, потому что единственными удовольствиями в его жизни были две пачки сигарет, которые он выкуривал по утрам, и три бутылки соджу, которые он выпивал вечером. Убить его оказалось легко. Но сколько бы я ни размышлял об этом, я все же не мог найти причину, по которой главный герой захотел бы лишить его жизни. Жертвы двух предыдущих романов были личностями безнравственными и имели широкий круг общения, поэтому найти предлог для их убийства оказалось легко. Но этот человек был чист. Он жил в покосившемся домике из цементного сланца, построенного во времена, когда набирало популярность движение «Новое село», и за это он был в долгу перед сельскохозяйственным кооперативом, поэтому вызвался присматривать за хлевами, так что все, что у него осталось в жизни, — это пятнадцать свиней.

Зачем кому-то убивать такого жалкого человека? Должен же в убийстве быть какой-то смысл. Именно поэтому жертвами киллеров в основном становятся богачи. Кому придет в голову избавляться от фермера, единственное богатство которого — свиной навоз? Сколько я ни бился, сюжет совсем не хотел вырисовываться. Внезапно я осознал, что это проверка от группы планирования. Они хотят понять, насколько интересный роман я смогу написать на основе такого скучного материала.

Я воссоздал всю жизнь фермера. Почему он живет один? Видимо, в прошлом его постигло несчастье. Пересматривая информацию о нем, я наткнулся на упоминание о Вьетнаме. Должно быть, это случилось именно там. Грехи прошлого никогда нас не отпускают.

Я придумал еще одного персонажа — деревенского мальчика. Фермер совершил во Вьетнаме нечто ужасное, но в той катастрофе остался один выживший — им стал мой мальчик. Решив, что замел все следы, фермер вернулся в родную деревню и продолжил заниматься сельским хозяйством, в то время как несчастный ребенок оказался вынужден жить в голоде и нищете. Но это не значило, что он забыл, кто лишил его счастливого будущего, взорвав здание, в котором собрались все жители деревни. Даже когда он повзрослел, то не мог избавиться от преследовавших его кошмаров. Но он дождался подходящего момента. По окончании холодной войны, когда Советский Союз распался, а Вьетнам открыл границы, он не чурался никакой работы, откладывая все заработанные деньги. Он так долго ждал, когда наконец сможет отомстить. Все накопления пошли на оплату труда главного героя моих романов. По просьбе жаждущего мести заказчика М. расправился с фермером тем же способом, каким тот много лет назад воспользовался сам.

Я все же смог привести сюжет к смерти фермера. Ее обстоятельства были абсолютно неправдоподобными, и, даже несмотря на все мои старания, она никак не походила на несчастный случай.

Это дрянное произведение стало для меня последним. Причина, по которой после этого я прекратил писать, была проста: роман получился ужасным, и это не искупали ни его длина, ни большое количество персонажей. Несколько дней я пытался переосмыслить сюжет, но ничего не вышло. Убийство фермера казалось высосанным из пальца.